Читать онлайн книгу "Очерк истории уральского сундучного промысла"

Очерк истории уральского сундучного промысла
Глеб Пудов


В книге прослеживается история развития уральского сундучного промысла, определяются его основные центры. Уральский сундук рассматривается не как принадлежность истории и этнографии, а как художественный предмет, достойный занять почетное место рядом с прославленными произведениями уральского прикладного искусства.





Очерк истории уральского сундучного промысла



Глеб Пудов



Редактор Наталия Ивановна Ковалева

Рецензент Алексей Валерьевич Чевардин

Рецензент Ирина Андреевна Колобкова



© Глеб Пудов, 2022



ISBN 978-5-0055-6017-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero




От автора


В 2016 году вышла в свет книга, посвященная истории уральского сундучного промысла. В ней были определены основные этапы производства и проанализированы конкретные произведения. В приложениях приведены обширные сведения, связанные с биографиями мастеров, опубликованы клейма различных частных заведений и артелей. С тех пор удалось значительно расширить объем знаний по истории уральского сундучного центра.

В предлагаемой книге три раздела: первый представляет очерк истории сундучного промысла России, второй посвящен непосредственно уральскому сундучному центру, в третьем рассматриваются особенности современного бытования сундуков и шкатулок на Урале. В первом приложении – десять научных статей, посвященных тем или иным вопросам развития уральского сундучного промысла: истории мастерских и определенных типов изделий, особенностям маркировки сундуков и шкатулок, роли металлических фабрик в истории уральского центра. Во втором – список музеев, в которых хранятся уральские сундуки и шкатулки.

Книга проиллюстрирована, как правило, предметами из коллекции отдела народного искусства Государственного Русского музея. Если то или иное произведение находится не в собрании Русского музея, то его местонахождение указано в скобках.




Введение


Сундук – один из самых древних типов мебели. Н. Н. Соболев справедливо называл его «родоначальником всех других позднее пришедших форм…»[1 - Соболев Н. Н. Стили в мебели. – М., 1995, С. 61.]. Ларцы и сундуки использовались уже в Древнем Египте, Греции, Риме. Позднее они распространились во многих странах Европы. Большое значение эти вещи приобрели в эпоху раннего средневековья, когда служили заменой стола, стула, кровати и шкафа. Со временем сформировался широкий ряд форм и видов украшения сундуков и ларцов. Каждое изделие отражало особенности исторического периода, в который было создано, его художественные предпочтения. Например, английские сундуки конца XV века – массивные вещи, обитые железными полосами с просечными узорами; французские сундуки начала XVI столетия имеют изящные украшения из симметрично расположенных мотивов аканта, массивных венков, тонких ленточек, головок и проч. Особенно богато украшены итальянские свадебные сундуки[2 - Фаенсон Л. Итальянские свадебные сундуки// Декоративное искусство. – 1967. – №1. – С. 21 – 22; она же. Три итальянских сундука XV в. из собрания Эрмитажа. Сообщения ГЭ, XXIX, 1968, С. 19—23; она же. Итальянские свадебные сундуки. ГЭ. – Л., 1969.]. К XVIII веку шкатулки, ларцы и сундуки стали неотъемлемой частью быта всех социальных слоев Европы. Значительное распространение получила роспись на сундуках, особенно в Германии, Австрии и Швейцарии[3 - См.: Ritz J. M. Alte bemalte Bauernm?bel. Neubearb. von Gislind Ritz, 4 Aufl. – M?nchen, 1962; Nemec H. Alpenl?ndische Bauernkunst. – Wien: Verlagsgruppe Bertelsman GmbH, 1966, Abb. 82, 90, 91, 96 и мн. др. издания.].

В России сундучные изделия получили развитие также с давних времен. Со временем сложилось несколько центров их производства. К числу главных относятся Москва, Холмогоры и Великий Устюг, Поволжье, где в XVII – XIX веках делалось большое количество изделий, украшенных росписью, вставками слюды, «мороженой» жестью, различными коваными узорами.

Вероятно, именно отсюда формы и украшения сундучной продукции были занесены на Урал, куда в XVIII столетии переселялось много людей. Сундуки здесь начали делать со времени основания заводов. Главными центрами стали Нижнетагильский и Невьянский. Постепенно сундучный промысел стал играть весьма заметную роль в культурной и экономической жизни Урала. Продукция уральских мастеров распространилась в других регионах России. Шкатулки и ларцы были представлены на многих выставках, где заслуженно получили награды.

Если по истории сундучного производства на Русском Севере и в Поволжье существуют многочисленные и разнообразные исследования[4 - См., например: Просвиркина С. К., Жегалова С. К. Расписные сундуки XVII – XVIII вв.// Сокровища русского народного искусства. Резьба и роспись по дереву. ГИМ. – М., 1967; Гилодо А. А., Лобанева Т. А. Русские сундучные изделия с кованой железной отделкой XVII – XVIII вв.//ПКНО. 1989. – М., 1990, С. 350—365; Федоров В. М. О производстве сундуков в городе Макарьеве// Нижегородский сборник. Т.X. – Нижний Новгород, 1890; Семенкова Л. Л. Сундуки в собрании ВСМЗ// Материалы исследований. Научно-практическая конференция. 22 – 23 декабря 2008 г. Вып. 15. – Владимир, 2009.], то литература по истории уральских сундуков бедна. Промысел стал объектом почти исключительно этнографических и статистических исследований. Литературу по истории уральского производства сундуков можно разделить на несколько жанров: каталоги выставок; статистические издания, касающиеся Урала и его кустарных промыслов; научные статьи; публицистические статьи; книги, посвященные другим областям науки, но в которых есть упоминания о сундуках. Названные направления представлены очень неравномерно. Большее развитие получили первое и второе. Рассмотрим все пять жанров по порядку.

Каталоги выставок, в которых принимали участие заводские сундучники, многочисленны. В них содержится информация о состоянии заведений, видах и качестве выпускаемой ими продукции, ценах на нее. Кроме того, в кратких очерках представлены сведения по истории промысла и о его состоянии во второй половине XIX – начале XX века. На основе сопоставления сведений из каталогов порой возможно проследить экономическую историю того или иного сундучного заведения, определить его роль в общем процессе развития промысла. Особенно важны в этом отношении каталоги местной Сибирско— Уральской (Екатеринбург, 1887) и Всероссийских выставок (Нижний Новгород, 1896; Санкт-Петербург, 1902).

Немалое значение в процессе изучения истории промыслов Урала, в т.ч. сундучного, имела деятельность представителей Пермского губернского земства. На рубеже XIX – XX веков вышло в свет несколько книг, в которых авторы подробно описывали экономическое состояние промыслов, их технологию, нужды, предлагали меры поддержки уральских кустарей. Особо следует выделить издание, вышедшее в свет под редакцией П.Н.Зверева, в которой исчерпывающие сведения по технологии и организации сундучного промысла сочетаются со статистической информацией[5 - Промыслы Екатеринбургского уезда Пермской губернии / собр. и обраб. под ред. П. Н. Зверева; стат. отд-ние Екатеринб. земской управы. — Екатеринбург, 1889. – С. 1—40.]. Книга может быть использована как всеобъемлющий справочник, касающийся всех сторон производства, кроме художественной. Именно в этом труде приведены некоторые факты из истории «дела» сундуков и шкатулок, которые вплоть до настоящего времени повторяются во многих изданиях, так или иначе затрагивающих уральский промысел. В общем надо отметить, что сведения, приводимые в книге, достоверны. Они хорошо отражают ситуацию, сложившуюся в сундучном производстве в конце XIX века.

В статистической литературе, в которой речь идет о кустарных промыслах Урала, немалое значение имеет сундучный. Информаторы предоставили сведения о расположении заведений, продолжительности рабочего времени в них, числе наемных мастеров, о месте покупки сырья и сбыта изделий[6 - Мелкие промышленные заведения Пермской губернии / Кустар. отд-ние Перм. губ. зем. управы. — Пермь: 1908. — XV, 236 с. С. 28—29, 63, 84, 106, 148, 175—176, 195 и другие издания.]. Такие издания дали достоверную картину развития технологии и организации промысла в конце XIX – начале XX столетия.

Статистическая и справочная литература того времени не ограничивалась кустарными промыслами. Существовали издания, касающиеся различных сторон жизни Урала. В них можно найти некоторые сведения по истории сундучного промысла. Например, в Памятной книжке и адрес – календаре Пермской губернии на 1892 год указано большое число заведений и количество мастеров, работавших в тот период[7 - Памятная книжка и адрес – календарь Пермской губернии на 1892 год. – Пермь, 1891, С. 72—83.], в Уральском торгово-промышленном адрес-календаре на 1915 год встречается множество фамилий хозяев сундучных мастерских Невьянского, Нижнетагильского, Петрокаменского заводов, Екатеринбурга, Уфы, Оренбурга и т. д.[8 - Уральский торгово-промышленный адрес-календарь…: Пермская, Уфимская, Оренбургская и Вятская губернии, на 1915 г. С. 378, 389, 436, 442 и т. д.]

Менее всего в литературе по истории уральских сундуков представлены научные статьи. Они появились относительно недавно. Экономической истории тагильского промысла, технологии и организации производства посвящена работа Э. Р. Меркушевой, опубликованная в 2005 году[9 - Меркушева Э. Р. Тагильские сундуки (из истории Нижнетагильского сундучного промысла) // Вторые худояровские чтения: доклады и сообщения, 25—27 окт. 2005 года – Нижний Тагил, 2005. – С. 164—169.]. Она основана на данных каталогов и статистической литературы. Автор вкратце изложила историю и технологию промысла, назвала основные виды сундуков, их отличия. Статья носит обзорный характер, в ней собрана разнообразная информация. Но надо отметить, что эта работа мало что добавляет к уже известным сведениям. Ценность ее заключается лишь в очередном привлечении внимания к сундукам как к факту культурной жизни Урала.

Работа Т. И. Шубиной, вышедшая в свет в 2010 году, посвящена обзору коллекции сундуков из собрания Невьянского государственного историко-архитектурного музея[10 - Шубина Т. И. Коллекция сундуков в фондах Невьянского государственного историко-архитектурного музея//Пятые невьянские исторические чтения. Материалы научно-практической конференции. Невьянск, 4 декабря 2010 года. – Невьянск, 2010, С. 321 – 332.]. Точнее сказать, так заявлено в названии статьи. Автор увлекся рассказом об истории сундука как вида мебели и описанием истории невьянского промысла. Непосредственно музейной коллекции посвящено лишь полстраницы и сухие каталожные описания. Отсутствуют анализ собрания, рассказ об его особенностях и особо ценных предметах и т. д. Тем не менее, статья Т. И. Шубиной имеет важное значение. Она ценна как справочник по одной из коллекций сундуков. Это становится особенно очевидным при учете уже упоминавшейся бедности литературы по истории уральского промысла.

К области краеведения относится ее же статья, посвященная истории создания невьянской мебельной фабрики[11 - Шубина Т. И. К истории Невьянской мебельной фабрики: артели «Транспортник» и «Сундучник»// Восьмые Невьянские исторические чтения. Материалы научно-практической конференции. – Невьянск, 2014, С. 276 – 285.]. Последняя возникла на основе слияния двух артелей: «Транспортник» и «Сундучник». Автор подробно рассмотрела экономическое состояние и производственные показатели этих артелей на момент образования из них мебельной фабрики. Для темы настоящей монографии важное значение имеют сведения Т. И. Шубиной, приводимые касательно артели «Сундучник»: фамилии членов, адрес организации, количество выпущенной продукции и т. д. Однако непосредственно о сундуках, их внешнем виде, особенностях художественного оформления сведений в рассматриваемой статье нет. Очевидно, это и не входило в задачи автора.

В некотором смысле продолжением этих публикаций является работа О. Б. Горбуновой, вышедшая в свет в 2015 году[12 - Горбунова О. Б. Сундучная фурнитура и инструменты для ее изготовления в фондах Невьянского государственного историко-архитектурного музея// Девятые Невьянские исторические чтения. Материалы научно-практической конференции. Невьянск, 1 ноября 2014 года. – Невьянск, 2015, С. 47 – 61.]. Она посвящена сундучной фурнитуре и инструментам, служившим для производства невьянских сундуков и шкатулок. В настоящее время эта коллекция состоит из 712 единиц, инструментов – 187. Автор последовательно рассмотрела музейные предметы, описала историю поступления, уточнила атрибуцию многих из них. Некоторые фамилии мастеров-сундучников, названные О. Б. Горбуновой в этой статье, впервые упоминаются в научной литературе.

Следует упомянуть статью В. М. Мешковой, написанной в соавторстве с А. Л. Кодрицки[13 - Кодрицки А. Л., Мешкова В. М. Судьба семьи сквозь призму веков (невьянские сундучники Селянкины и их потомки) // Веси. – 2015. – №9. – С. 64 – 72.]. Работа имеет генеалогический характер, но вносит заметный вклад и в уральское краеведение. В ней подробно освящена история нескольких поколений невьянского купеческого рода Селянкиных, известных сундучных «фабрикантов». Хронология работы охватывает значительный период времени – с XVIII века до наших дней. Обширно привлечены воспоминания потомков, что придает статье значение достоверного исторического документа. Ряд бытовых подробностей связан с малоизвестными страницами сундучного промысла, эти сведения проясняют те или иные его аспекты.

Исследованию истории отдельных уральских мастерских посвящены статьи Г. А. Пудова, опубликованные в 2020 – 2021 годах[14 - Пудов Г. А. Из истории мастерской А. С. Алексеева (Невьянск, II половина – начало XX века) // «Декоративное искусство и предметно-пространственная среда. Вестник МГХПА» / Московская государственная художественно-промышленная академия имени С. Г. Строганова. – МГХПА, 2020. – №3. Часть 2, С.115 – 123; он же. О сундучной «фабрике» Петра Яковлевича Кокушкина (Нижний Тагил, II половина XIX – начало XX века) // «Декоративное искусство и предметно-пространственная среда. Вестник МГХПА» / Московская государственная художественно-промышленная академия имени С. Г. Строганова. – МГХПА, 2021. – №1. Часть 1, С. 313 – 322.]. Автором собраны и обобщены сведения из каталогов выставок и статистической литературы, немалое значение имела архивная информация. Была прослежена динамика развития сундучных заведений, проанализированы конкретные изделия и определена роль этих сундучных «фабрик» в общей истории промысла. В данный момент именно это направление исследований представляется наиболее перспективным.

В других работах того же автора рассматриваются отдельные виды уральских сундучных изделий и история конкретных произведений[15 - Пудов Г. А. Об уральских ларцах-теремках XVIII—XIX веков (истоки художественного стиля и вопросы атрибуции) // Петербургские искусствоведческие тетради. Статьи по истории искусства. АИС. – 2019. – Вып. 53. – С. 83—92; он же. Об уральских ларцах-теремках XVIII—XIX веков (истоки художественного стиля и вопросы атрибуции) // Петербургские искусствоведческие тетради. Статьи по истории искусства. АИС. – 2019. – Вып. 54. – С. 77—83; он же. О так называемых «зеркальных» сундуках (из истории уральского сундучного производства II половины XIX – начала XX века) // «Декоративное искусство и предметно-пространственная среда. Вестник МГХПА» / Московская государственная художественно-промышленная академия имени С. Г. Строганова. – МГХПА, 2020. – №3. Часть 2, С.124—132; Пудов Г. А., Гареева Н. Б. О ларце из коллекции Новгородского государственного объединенного музея-заповедника// Новгородский музей-заповедник. Материалы ежегодной научно-практической конференции, посвященной 110-летию со дня рождения А.П Грекова. Великий Новгород, 19—20 марта 2019 г. Великий Новгород, 2020, С. 95—101.]. Определены их основные художественные особенности, значение в общем ряду уральских сундуков и шкатулок.

В прессе время от времени появлялись заметки, посвященные состоянию кустарных промыслов. В газете «Екатеринбургская неделя» за 1890 год опубликована небольшая статья неизвестного автора о состоянии сундучного производства в Кунгурском уезде[16 - Х-в П. Промыслы Кунгурского уезда // Екатеринбургская неделя. – 1890. – №5. – С. 95.]. Автор привел сведения об его экономическом состоянии, распространенности по территории уезда, видах продукции сундучников.

В невьянской районной газете «Звезда» в 1950 – 1990-е годы публиковались заметки местных краеведов и музейных сотрудников[17 - См., например: Рыбин В. Невьянские сундуки// Звезда. – Невьянск. – 1959. – №111 (1610). – С. 3; Путилова Н. А. Старинный промысел// Звезда. – Невьянск. —1970. – №76 (3159). – С.3; она же. Невьянцы откликнулись// Звезда. – Невьянск. —1970. – №131 (3214). – С.4; Шубина Т. Не только героев улицы славят// Звезда. – 1991. – №154.]. Несмотря на публицистический характер, эти работы имеют несомненную научную ценность. Авторами собран огромный фактический материал по истории сундучного промысла. В небольших заметках раскрыта история поступления некоторых музейных вещей, записаны воспоминания старожилов о «деле» сундуков, а также названы имена конкретных мастеров.

В 1987 году в газете «Тагильский рабочий» была опубликована заметка А. С. Максяшина[18 - Максяшин А. С. Ярославский сундук // Тагильский рабочий. – 1987. – №248 (17479). – С. 4; см. также: он же. Свадебный сундук // Уральский рабочий. – 1988. – 9 февраля.]. Она касалась уральских металлических изделий с росписью под лаком. Среди них описывался свадебный сундук купчихи А.М.Вахрамеевой, переданный в Ярославский историко-архитектурный музей в 1919 году. А. С. Максяшин датировал сундук серединой XIX века. Его поверхность покрыта росписью на сюжет о похождениях молодого повесы. Сцены размещены на шести пластинах, которыми обиты крышка и боковые стороны. Сюжетные сценки разделены трафаретным орнаментом. В названной заметке содержится лишь описание изделия. Художественный анализ, очевидно, не входил в задачи автора. Тем не менее, учитывая редкость этого вида уральских сундуков, любая информация о них приобретает особое значение.

В 1989 и 1992 годах в художественно-краеведческих журналах «Урал» и «Уральский следопыт» были опубликованы две работы А. В. Дмитриева[19 - Дмитриев А. Невьянские сундуки// Урал. – 1989. – №4. – С. 163 – 164; он же. Сундуки из Невьянска// Уральский следопыт. – 1992. – №11. – С. 50 – 51.]. В них содержится много интересных сведений. Важным добавлением к известной информации стал рассказ о судьбе уральского «дела» сундуков в 1920—30-е годы и после Великой Отечественной войны. Артели Невьянского округа были трансформированы в фабрики. Введение жестких планов, использование плохого леса и ускоренной просушки неизбежно снизило качество сундуков, что вызвало нарекания покупателей. Постепенно сундуки были вытеснены другой фабричной мебелью. Принципиальное значение имеет указание А. В. Дмитриева на важную роль старообрядцев в истории промысла: «Сундуки на Урале, как и повсюду, делали с незапамятных времен, но подлинное мастерство принесли в демидовское горное гнездо старообрядцы с Волги и Керженца, издавна слывшие искусными древоделами»[20 - Он же. Сундуки из Невьянска. С. 50.].

В 2003 году в журнале «Антиквариат» была опубликована статья З. Г. Малаевой[21 - Малаева З. Г. Бабушкин сундук// Антиквариат. Предметы искусства и коллекционирования. – 2003. – №3 – 4. – С. 18 – 20.]. Она посвящена истории производства сундуков в России, в нескольких абзацах рассказывается об уральских изделиях. Статья имеет популярный характер и вносит мало нового в изучение производства сундуков в России. Есть в ней и фактические ошибки. Например, З. Г. Малаева пишет: «Сундуки использовались в быту до середины 1950-х годов, хотя изготовление их прекратилось в первом десятилетии XX столетия»[22 - Там же. С. 18.]. Во многих деревнях и селениях, в частности на Среднем Урале, сундуки используются до сих пор. Кроме того, сундуки производились на Урале даже в 1950 – 1960-е годы. В последний период они стали продукцией местных артелей и фабрик. Надо также отметить, что «для изготовления сундука мастеру» вовсе не «требовалось соединить навыки плотника, слесаря, живописца и кузнеца». Сундуки делались разными людьми и представляли собой плод коллективного труда. Однако для популяризации этой отрасли народного искусства Урала статья З. Г. Малаевой имеет большое значение. Многие ее строки наполнены поэзией и выражают искреннее восхищение автора произведениями русских мастеров-сундучников.

Необходимо упомянуть статью Н. С. Корепанова, опубликованную в третьем выпуске Вестника музея «Невьянская икона» в 2010 году[23 - Корепанов Н. С. Иконы и прочее в домах екатеринбуржцев в XVIII в.// Вестник музея «Невьянская икона». Вып. III. – Екатеринбург, 2013, С. 291—318. Статья С. Скробова, опубликованная в газете «Уральский рабочий» в 2013 году, имеет по отношению к названной работе вторичный характер (см.: Скробов С. Бабушкины сундуки. Что прятали екатеринбуржцы в «образцах переносной мебели»// Уральский рабочий. 2013. – 25 декабря (http://газета-уральский-рабочий.рф/specialissues/?special=1191. Дата обращения: 6 марта 2014 года)).]. Несмотря на то, что она посвящена несколько другой теме, работа имеет несомненную ценность для настоящего исследования. В статье приводятся сведения о многочисленных и разнообразно украшенных сундучных изделиях, бытовавших в домах екатеринбуржцев в XVIII веке. Эти факты свидетельствуют о длительном существовании сундуков на уральской земле. Кроме того, несомненную ценность (особенно при рассмотрении условий формирования художественного стиля уральских сундуков) имеет информация Н. С. Корепанова о привозе в Екатеринбург холмогорских, великоустюгских, московских и китайских сундучных изделий.

Из книг, посвященных другим областям науки, но в которых есть сведения о сундуках, необходимо упомянуть следующие. В 1889 году была опубликована работа В. Е. Бокова, посвященная деревообрабатывающей промышленности Пермской губернии[24 - Боков В. Е. Древообрабатывающая промышленность в Пермской губернии. – Пермь, 1899.]. Автор, наряду с описанием различных технологических процессов обработки древесины, привел сведения, касающиеся развития кустарных промыслов. В. Е. Боков указал конкретные виды изделий, на которых специализировались жители того или иного уезда. Например, Кунгур славился кадками, сундуками, ведрами; Красноуфимский уезд – осями, ободьями; Невьянск – сундуками и шкатулками. Автор подчеркнул, что препятствием для развития кустарной деревообрабатывающей промышленности на Урале являлось горнозаводское законодательство. Среди обширной информации о промыслах встречаются сведения о сундуках, их размерах, ценах.

Таким образом, в названных работах уральский сундук мало рассматривался как художественный предмет. Недостаточно анализировались композиции гравированных и тисненых узоров, цветовые сочетания различных видов жести, особенности продукции той или иной мастерской и проч.

В качестве исключения можно назвать известную книгу В.А.Барадулина, в которой сундуки рассматриваются в рамках истории прикладного искусства[25 - Барадулин В. А. Уральский букет. Народная роспись горнозаводского Урала. – Свердловск: Средне-Уральское книжное издательство, 1987, С. 49 – 53.]. Однако его работа посвящена истории уральской росписи. Поэтому сундуки в ней анализируются не как самостоятельные художественные произведения, а скорее как изделия, на которых встречаются хорошие образцы творчества крепостных живописцев[26 - То же самое можно отметить относительно других книг В. А. Барадулина. См., например: он же. Народные росписи Урала и Приуралья. Крестьянский расписной дом. – Л.: Художник РСФСР, 1988.]. Исследователь описал принятые композиции и сюжеты росписи, раскрыл их художественные и технологические особенности. В книге приводятся ценные сведения о мастерах-сундучниках, о живописцах, расписывавших сундуки, конструктивных особенностях изделий, рынках их сбыта. Но надо отметить, что роспись – далеко не единственный вид украшения сундуков.

Изделия уральских сундучников были настолько широко известны, что даже в художественной литературе рубежа XIX – XX веков можно встретить краткие упоминания о них. Авторы путевых записок рассказывали об изделиях сундучников как о факте местной культурной и экономической жизни. Например, В. И. Немирович-Данченко писал: «Благодаря тому обстоятельству, что казна зачастую оставляла своих рабочих без хлеба и дела они поневоле привыкли к другим ремеслам… Становая, село Сарапулка с окрестностями производят массами сундуки, кадки, ушаты, подойники, которые отсюда и рассылаются в уезды Камышловский, Челябинский и Шадринский… Изделия этого рода идут в Екатеринбург с Кунгуром». Далее В. И. Немирович-Данченко привел рассказ о своей беседе со старообрядцем, красившим свой сундук в необычайно пестрые тона[27 - Немирович – Данченко В. И. Кама и Урал (очерки и впечатления). Ч. 2. – СПб., 1890, С. 318 – 319.].

Заводские мастера изготовили огромное количество сундуков, ларцов, шкатулок. Они находятся не только в домах местных жителей, но и в музеях. Одним из самых крупных собраний обладает музей-заповедник «Горнозаводской Урал» (Нижний Тагил), оно измеряется десятками вещей. Эта коллекция многообразна и охватывает вещи XVIII—XX веков, они поступили из экспедиций и в качестве даров от местных жителей. В составе коллекции находятся как высококлассные художественные произведения, так и вещи, имеющие исключительно историческое и этнографическое значение[28 - В коллекции есть уникальные вещи, такие как огромный чугунный сундук или дорожный сундук – чемодан, обитый тканью и поставленный на маленькие колеса. Но по своим типологическим характеристикам они выпадают из ряда рассматриваемых ниже изделий.]. К числу первых относится ларец-теремок[29 - Инв. № ТМ – 1316.], обитый металлическими листами. Ныне он находится на экспозиции. Его художественное оформление богато. Оно включает фигурные вставки «зеркального» железа, растительный орнамент, выполненный в технике тиснения и гравировки. Кроме того, изделие подкрашено в прорезях красным цветом. Ларец имеет многочисленные аналогии в других музейных коллекциях. Однако большинство сундуков и шкатулок из собрания нижнетагильского музея представляют стандартную продукцию уральских мастеров. Это окрашенные в различные цвета (чаще всего – зеленый) сундуки, обитые жестяными полосами «в сетку», по углам – полосы с трафаретным узором[30 - Например, сундуки с инв. №№ НВ 25184, НВ 4053, НВ 22488/17, НВ 22600/1, ТМ 16207, и мн. др.].

В фондах Невьянского государственного историко-архитектурного музея находится 35 уральских сундуков и шкатулок. Большинство представляет типичную продукцию местных артелей и мебельных фабрик, поступившую в музей от частных лиц. Обычно сундуки имеют фабричное клеймо. Среди других изделий также встречаются подписные образцы. Это сундуки, изготовленные невьянскими мастерами для жен и невест. Например, горка сундуков была изготовлена М. Г. Тарасовым для своей жены А. А. Белекеевой, что и отмечено на лицевой стороне изделий[31 - Инв. № Н/М 913.]. Особый интерес представляют сундуки, в оформлении которых использованы хромолитографические листы. На сундуке Н/м 924 представлена сцена с гуляющими парнем и девушкой. Сундучники покупали хромолитографическую жесть на местных фабриках или у столичных предпринимателей, например, Г.А.Хаймовича, и использовали в своем творчестве[32 - См. подробнее: Пудов Г. А. О роли фабрик металлических изделий в истории сундучного промысла Невьянска// Антиквариат. Предметы искусства и коллекционирования. – 2011. – №5. – С. 84 – 88.].

Одно из самых крупных собраний уральских сундуков и шкатулок находится в Свердловском областном краеведческом музее. Всего в коллекции 36 сундуков, 7 ларцов и 108 шкатулок (однако среди последних множество вещей, изготовленных не на Урале). Изделия датируются периодом времени от начала XIX века до 1955 года, они разнообразны: есть изделия петрокаменской артели «Заря», солдатские сундуки, стандартные изделия сундучников конца XIX столетия и другие. Все они поступили из экспедиций в разные районы области (например, в 1970 году в г. Реж) или приняты в дар от местных жителей. Особенность коллекции в том, что происхождение многих вещей известно. Например, один сундук принадлежал земскому врачу А. Е. Белобородову, другой – бухгалтеру демидовского завода Т.А.Жирнову, на третьем имеется клеймо иркутского купца Колбина[33 - Инв. №№ НВ 41071/1, НВ 41071/2, НВ 6755.]. Подавляющее большинство вещей окрашено в различные цвета (чаще – зеленый), декорировано листами «мороженой» жести и тонкими полосами, расположенными в виде сетки, а также наугольниками с трафаретным и тисненым узорами. Особую художественную ценность представляет большой свадебный сундук, украшенный росписью (датируется 1861 годом)[34 - Инв. № ВХ 653/20.]. Все его стенки, кроме задней, покрыты изображениями листьев, роз и ромашек, заключенными в трафаретную золотную рамку. Углы изделия окаймлены жестяными полосами с богатым тисненым орнаментом. Надо отметить, что оформление сундука отличается подчеркнутыми богатством и роскошью (роспись крышки выполнена на золотом фоне).

В собрании Музея истории города Екатеринбурга находится около 30 сундуков. Среди них встречаются не только русские, но и иностранные образцы (трофейные). Уральские представлены быньговскими, невьянскими и тагильскими сундуками. Большинство их – типичная продукция местных артелей.

В коллекции ОНИ ГРМ находится 18 уральских сундуков и шкатулок, находящихся в разной степени сохранности. Собрание состоит из пяти сундуков, шести ларцов, шести шкатулок и тумбы. Они датируются XVIII – началом XX века. Ларцы поступили из ГЭ в 1938 году, а сундуки и шкатулки – из Кустарного музея в том же году. Изделия представляют характерные виды продукции уральского промысла, но среди них встречаются уникальные вещи. К их числу относится сундук невьянского мастера М. Хмелева[35 - Инв. № М – 701.]. Он покрыт листами латуни с богатым чеканным узором. В целом коллекция дает верное представление об определенном этапе истории уральского сундучного промысла (конец XIX – начало XX века).

В других музеях находятся единичные образцы произведений уральских сундучников. Они выполнены на высоком уровне. Например, в ГЭ находится свадебный сундук, обитый листами жести[36 - Инв. № ОНПм – 48.]. Он поступил из ГМЭ в 1941 году, датируется 1830-ми годами. Сундук расписан сценами гуляния в саду дам с гусарами и кавалерами. Между несколькими панно, каждое из которых является самостоятельным произведением, расположены полосы с трафаретным орнаментом.

В коллекции ВГИАХМЗ находится небольшой сундук, лицевая сторона которого украшена четырьмя «зеркалами» и тисненым орнаментом, состоящим из растительных и геометрических мотивов. Крышка – плоская, она окрашена в зеленый цвет и укреплена железными полосами[37 - Инв. №34027.]. Сундук – типичное изделие тагильских мастеров конца XIX – начала XX века.

В коллекции Музея истории художественных промыслов Нижегородской области (Нижний Новгород) находится ларец-теремок[38 - Инв. № ГОМ 8794.]. Он украшен вставками «зеркального» железа, тисненым и гравированным орнаментом в виде растительных завитков. Боковые стенки расписаны. На белом фоне изображены красные плоды в окружении зеленых ветвей. Несмотря на то, что ларец представляет стандартный вид изделий, он имеет высокие художественные достоинства.

Прекрасная коллекция сундуков и шкатулок находится в Российском этнографическом музее. Среди произведений, представляющих почти все известные центры сундучного производства в России, встречаются и уральские. Это – большой сундук II половины XIX века, два ларца-теремка, несколько маленьких сундуков и шкатулок рубежа XIX—XX столетия[39 - Инв.№№ РЭМ 9—27, РЭМ 6895—19 аб, РЭМ 6895—20, РЭМ 6895—223, 6895—554, РЭМ 165—9, РЭМ 165—59, РЭМ 3642—12.]. Они поступили в музей от частных лиц (например, «от госпожи Васильчиковой» в 1903 году), несколько вещей было передано из Эрмитажа в 1954 году. Большинство предметов украшены листами «мороженой» жести разных цветов, зеркальными вставками. Орнаменты выполнены в техниках гравировки, тиснения, чеканки и прорези. Многие из изделий являются первоклассными произведениями искусства.

В Черноисточинском краеведческом музее находится несколько произведений невьянских сундучников рубежа XIX—XX веков. В их украшении использованы жестяные листы с литографическими узорами. Несмотря на плохую сохранность, эти вещи и сегодня способны удивить своим изяществом. Необходимо также упомянуть большой сундук, украшенный в технике глубокой резьбы крупными геометрическими узорами, состоящими из ромбов различного размера[40 - Не имеет инвентарного номера.]. По краям он окрашен в зеленый цвет. Сундук поражает своей идущей из глубин веков мощью, некой величественной простотой. В целом, несмотря на то, что коллекция ЧКМ очень невелика, она включает очень интересные образцы.

Необходимо также упомянуть о собрании сундуков и шкатулок в Пермской государственной художественной галерее. Оно невелико по количеству образцов, но очень разнообразно. Среди изделий встречаются значительные в художественном отношении. Например, ларец, изготовленный в Нижнем Тагиле во II половине XVIII века[41 - Инв. № П 3787.]. Он украшен в технике тиснения и гравировки различными узорами, окрашен в зеленый и светло-коричневый цвета. Некоторые произведения демонстрируют богатство и разнообразие уральского орнамента: сундук и шкатулка украшены урало-сибирской росписью[42 - Инв. №№ П 2383, 3004.], другой сундук покрыт мелким тисненым узором, состоящим из ветвей с листьями[43 - Не имеет инвентарного номера.]. Среди других вещей, считающихся в галерее изделиями вятских мастеров, также встречаются высокохудожественные образцы.

Кроме музеев, множество уральских шкатулок и ларцов сегодня можно встретить в столичных антикварных магазинах.

Сундучный промысел – часть не только экономической, но и культурной жизни края. Это зрелое художественное явление, сыгравшее важную роль в истории прикладного искусства. В настоящей работе ставится целью рассмотреть его именно с этой стороны. Необходимо раскрыть значение уральского сундука не столько для истории и этнографии, сколько для художественной жизни региона. В этой связи важным аспектом истории промысла представляется его взаимодействие с другими художественными явлениями Урала, особенно с росписью по металлу и производством медной посуды.

Книга не претендует ни на всеобъемлющее изложение истории сундуков и ларцов как видов мебели, ни на создание исчерпывающей картины истории уральского сундучного промысла. Подчеркнем, что важнее было рассмотреть художественные особенности произведений, созданных в конкретные периоды существования производства. Эти особенности уральских сундуков наглядны при сравнении их с продукцией других центров.

Источниками исследования стали коллекции перечисленных выше столичных и провинциальных музеев. Кроме того, во многих местностях Урала сундуки до сих пор находятся в активном использовании. Знакомство с ними стало возможным благодаря консультациям сотрудников уральских музеев и любезному согласию хозяев. Также привлекались сведения из специальной литературы, материалы ГАСО, РГИА и ЦГИА. Особую ценность представляет информация, полученная непосредственно от владельцев сундуков.




Глава I. О производстве сундуков в России





Древнерусский период


В России, как и в других странах, сундучные изделия получили распространение очень рано. Одно из первых упоминаний встречается в Изборнике Святослава (1076): «Изидошя ис полатъ техъ мужи крилати… носяште ларе»[44 - Словарь русского языка XI – XVII вв. АН СССР. Институт русского языка. Вып. 8. – М., 1981, С. 172.]. В новгородских берестяных грамотах XII века встречаются упоминания о сундуках и коробьях (см. ниже).

Н.Н.Гончарова привела свидетельство существования расписных сундуков в быте Древней Руси в XIV веке. Одно из первых упоминаний о них находится в рукописном сборнике «Мерило праведное». В статье «О мирьских людех» приведен запрет помещать «прельщающа писании» на стенах, досках, сосудах и ларцах. Исследователь справедливо отметила, что речь здесь идет об искусстве светском, повседневном, поэтому может свидетельствовать о существовании росписи на сундуках и ларцах уже в XIV веке[45 - Гончарова Н. Н. Народное искусство Русского Севера XVII – XIX веков: резьба и роспись по дереву// Ануфриев В. В., Базарова Э. Л., Бицадзе Н. В., Гончарова Н. Н., Селезнева Е. Н., Черносвитов П. Ю. Культура русских поморов. Историко-культурологический анализ: [Монография]. – М.: Форум, 2012, С. 269 – 270.].

В духовной великой княгини Софьи Витовтовны в 1451 году упоминаются «святости… в большем в дубовом и в меншем ларчику, и в ящику в болшем, и в коробьи»[46 - Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV – XVI вв. Подг. к печати Л. В. Черепнин. – М., Л.: изд-во АН СССР, 1950, С.177.].

Со временем виды сундучных изделий и способы их украшения стали разнообразнее. А. К. Чекалов писал: «Со времен Грозного расцвело многоцветное узорочье сундуков и ларцов. Формы и декор шкатулок, коробьев, укладок… до сих пор, в силу традиции, сохраняют связь с эпохой стрельцов и бояр…»[47 - Чекалов А. Русская народная мебель//Декоративное искусство. – 1966. – №5. – С. 35—36.].

Сундук как предмет для приданого упоминается в Домострое (середина XVI века): «А у кого дочи родится, ино разсудный отец, которым промыслом себя питает… и от ея выти, что бог пошлет, купит полотна и усчины, ширинки и убрусы, и рубашки по всяк год кладет во причесной сундук или в коробья…»[48 - Домострой: По рукописям Имп. Публ. библиотеки/ Под ред. В. Яковлева. – СПб.: Д. Е. Кожанчиков, 1867, С. 50.].

Хотя сундуки и шкатулки делались в России почти повсеместно[49 - Адам Олеарий упоминает, например, в 1636 году о развитом производстве сундуков в Козьмодемьянске.], со временем сложилось несколько центров, главными из которых были Москва, Великий Новгород, Холмогоры и Великий Устюг. Сформировались разнообразные виды сундучных изделий: собственно сундуки, скрыни, шкатулки, ларцы, поставцы, казенки, коробьи, подголовки и погребцы.



Москва

В XVII столетии в России, особенно в Москве, бытовало множество сундуков, шкатулок и ларцов, привезенных из-за границы – «из немцев». В описях боярских домов того периода встречаются следующие описания: «ящик немецкого дела дерево гебан, а на нем врезываны раковины, а в ящике шкатулка немецкого дела…, «шкатула дерево черное гебан врезываны раковины в шкатулке ящики выдвижные», «сундук немецкого дела, кровля двойная, липовый, обит кожей»[50 - Роспись всяким вещам, деньгам и запасам, что осталось по смерти большого боярина Никиты Ивановича Романова и дачи по нем на помин души// ЧОИДР. – 1887. – Кн. III. – С. 3, 4, 120.], «шкатула немецкая дубовая черная, окована железом полуженным белым гладким с замком», «две шкатулы погребцовые немецкие, оболочены кожею красною, обиты железом белым листовым, гвоздья медные и вороненые с замком…»[51 - Опись имущества боярина Артамона Сергеевича Матвеева// ЧОИДР. – 1900. – Кн. II. – С. 17, 18.]. Особенно много различных сундуков и шкатулок было в хозяйстве князей В. и А. Голицыных[52 - См.: Розыскные дела о Федоре Шакловитом и его сообщниках. Т. IV. – СПб., 1893.]. Необходимо указать на то, что по происхождению, формам, способам украшения и материалам иноземные шкатулки и сундуки были очень разнообразны: «шкатула осьмигранная, окреплена железом красным и белым…, шкатуна створчатая о дву замках…, шкатуна оптешная, шкатуна оклеена бархатом зеленым…, шкатуна с лица писана по красной земле золотом…, скрына в ней вдвижных 8 ящиков…, погребец обит кожей нерповой, коробья вологоцкая, шкатуна оклеена усом китовым» и т. д.[53 - Там же. Столбцы 8, 23, 40, 41, 99, 108. См. также: Пудов Г. А. Из истории русского сундучного производства XVI – XVII веков (по материалам описей имущества знатных лиц и монастырских описей) // Традиции и современность (в печати).]

Москва в XVII веке была одним из крупнейших центров по производству сундучных изделий. Их можно разделить на две группы. Первая – вещи, изготовленные из дуба и дорогих пород дерева мастерами Оружейной палаты. По словам Н. Н. Соболева, немецких шкатулок и ларцов не хватало, поэтому московские ремесленники были загружены русской знатью заказами. Вещи отличаются высоким уровнем художественного оформления. Для него типично сочетание богатой красочной росписи с белой или окрашенной в яркие, сочные цвета слюдой, наличие железных сплошных или просечных полос с орнаментальным рисунком, часто дополнительно украшенных позолотой или полудой, а также отдельными фигурными оловянными накладками[54 - По указанию Н. Н. Соболева, резьба как вид украшения сундучных изделий в России не привилась: «это было не в наших обычаях» (см.: Соболев Н. Н. Русская народная резьба по дереву. – М.: Сварог, 2000, С. 323).]. Последние нередко золотились или раскрашивались красками. Вещи, вышедшие из рук мастеров Оружейной палаты, по богатству и красочности своего оформления фактически перешли из разряда утилитарных предметов в разряд самостоятельных произведений прикладного искусства. Надо отметить, что именно в них европейские художественные импульсы находили наиболее яркое выражение[55 - Попова З. П. Истоки и традиции русской мебели XVIII – XIX веков// Народное искусство России: традиция и стиль: [Сб. ст.] / Отв. ред. С. Г. Жижина. – М.: ГИМ, 1995. (Труды ГИМ; Вып. 86), С. 8.].

Вторую группу московских сундучных изделий составляют образцы, выполненные из луба и значительно скромнее украшенные. Они имели исключительно бытовое назначение. Этот тип вещей изготовлялся, главным образом, на городском ремесленном посаде и продавался в московских торговых рядах.

Кроме рассмотренных видов изделий, московские мастера делали бесчисленное количество других, широко использовавшихся в домашнем хозяйстве для хранения «мягкой рухляди», посуды, оружия, документов. Следует упомянуть о больших деревянных сундуках, обитых фигурными просечными полосами железа (на всех сторонах, крышке и углах)[56 - Принцип оковки железными листами и полосами деревянных сундуков и шкатулок известен очень давно. Уже в русских погребениях X века встречаются шкатулки, обитые железом. Такие вещи оковывались пластинами с ажурным просечным рисунком (см. Рыбаков Б. А. Ремесло древней Руси. – М.: Культура Академический проект, 2015, С 190).]. Они имели прямоугольную форму, крышка была покатая или плоская[57 - Например, сундук из РЭМ (№165—2).]. На боковых сторонах располагались большие литые ручки. Для хранения приданого использовались большие глубокие сундуки с покатой крышкой. Они были обиты со всех сторон широкими листами, украшенными богатым растительным орнаментом в технике просечки и чеканки. Такие сундуки ставились на резные ножки. Вместо металлических листов могла использоваться роспись, состоящая из сюжетных сцен, геометрических и растительных мотивов. Для путешествий использовались полукруглые сундуки-баулы, обитые шкурой нерпы[58 - См. подробнее: Пудов Г. А. Об одном виде русских сундучных изделий (баулы XVIII – XIX веков). История и художественный стиль// Известия Байкальского государственного университета. – 2020. – Т. 30. – №4. – С. 560—565.]. О повсеместном распространении (от царских хором до изб бедного люда) сундуков, ларцов и шкатулок писал Н. И. Костомаров[59 - Костомаров Н. И. Очерк домашней жизни и нравов великорусского народа в XVI и XVII столетиях// Костомаров Н. И., Забелин И. Е. О жизни, быте и нравах русского народа. – М., 1996, С. 42.].



Великий Новгород

В Великом Новгороде сундуки, ларцы, шкатулки, коробьи были известны с древних времен[60 - В берестяной грамоте №429 упоминается большой сундук I половины XII века, в котором хранили одежду и женские украшения, в грамотах №438 и 533 говорится о коробьях XII – XIV веков (Арциховский А. В., Янин В. Л. Новгородские грамоты на бересте (из раскопок 1962 – 1976 гг.). – М.: Наука, 1978, С. 35 – 36, 41 – 42, 135). На экспозиции НГОМЗ находятся берестяная грамота №846 (датируется II четвертью – половиной XII века), в которой упоминается ларец с книгами, и №403 (XIV век), в которой речь идет о коробье. Кроме того, А. А. Кудрявцев упоминает о многочисленных металлических замках двух видов от ларцов и сундуков, а также о ключах к ним, датирующихся XII – XIV веками (см.: Кудрявцев А. А. Замки и ключи в материальной культуре средневекового Новгорода. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. М., 2014, С. 18).]. Особого распространения производство сундучных изделий достигло в XVI – XVII веках[61 - См.: подробнее: Пудов Г. А. О сундучных изделиях Великого Новгорода // Вестник славянских культур. – 2020. – Т. 57. – С. 246— 257.]. К тому времени новгородские изделия были хорошо известны на Руси. С. В. Бахрушин писал: «Новгородские кованные железом коробьи были распространены по всему государству от устья Северной Двины и берегов Белого озера до Москвы… и на западе до Смоленска»[62 - Бахрушин С. В. О территориальном разделении труда в XVI – начале XVII в.// Научные труды [редкол.: А. А. Зимин и др.; вступ. ст. В. И. Шункова]; Акад. наук СССР, Ин-т истории. – М.: изд-во АН СССР, 1952. Т. I. С. 61.]. Делали их обычно из луба и оковывали железными полосами, которые имели черный (железо черное) или белый (луженое железо) цвет. Размеры таких изделий были различными – от небольших настольных коробеек до больших коробей, в которых хранили различный домашний уклад, а также книги. Сейчас из-за недостатка сохранившихся изделий трудно сказать, как выглядели новгородские коробьи. Однако по письменным источникам известно, что наряду с обычными для них круглыми или заоваленными они имели и вытянутые формы, близкие к прямоугольным. Их декоративное оформление строилось на сочетании желтого цвета луба, из которого делали корпус, с черным или белым цветом железа. Иногда лубяная основа окрашивалась в красный цвет. С давних времен коробьи в Новгороде служили не только для хранения чего-либо, но и хлебной мерой[63 - Бломквист И. Э. Крестьянские постройки русских, украинцев и белорусов (поселения, жилища и хозяйственные строения) // Восточнославянский этнографический сборник: очерки нар. материальной культуры русских, украинцев и белорусов в XIX – нач. XX в. / [отв. ред. С. А. Токарев]. – М., 1956. – 805 с. – (АН СССР. Тр. ин-та этнографии им. Н. Н. Миклухо-Маклая. Нов. сер.; Т. 31). С. 423.].

Во II половине XVI века в Новгороде профессия оковщика коробьев, сундуков и ларцов заняла прочное место среди других. В 1583 году упоминаются: «Василий – коробейник «с Дослани улицы», Зык Антонов – коробейник «с Никольской улицы с Кожевников», Сидор – коробейник «с Дослани улицы», Влас – коробейник «с Щирковой улицы», Влас – .ларечник, Василий Макаров – коробейник «с Чудинцов», Иван сын Кондратия – ларечник «с Щирковой улицы», Семен Федоров – коробейник «из Водного», Фрол Евсеев – ларечник «из кузнецов, с Гзени», Матвей Федоров – коробейник «из Славно» и др.[64 - См.: Лавочные книги Новгорода Великого 1583 г. – М., 1930, С. 7, 13, 47, 144 – 146.] Местами расположения подавляющего большинства их лавок были «улица проезжая к Ильины улицы к Ивану Святому на Опоки» и за переулком, ведущим к Рыбному ряду. В переписи Новгорода, опубликованной В. В. Майковым, приводится чуть более подробная информация: Власий – ларечник (ум. в 1580 г.), Иван – коробейник, «с шел к Москве и стал в государьские бораши», Бурко – ларечник, «взят к Москве в государевы столечные мастеры», Можай – коробейник (ум. в 1575 г.), Власий – коробейник, «живет на Вороньей улице», Федор – коробейник (ум. в 1587 г.), Нечай сын Емельяна – коробейник, «взят к Москве в 1581 году» и т. д[65 - См.: Майков В. В. Книга писцовая по Новгороду Великому конца XVI в. – СПб., 1911, С. 141, 35.]. Ударом по новгородскому ремеслу, в т.ч. сундучному, стал разгром города Иваном Грозным. Источники рисуют страшную картину всеобщего запустения, некоторые мастера были «сведены» в Москву[66 - Опричник Генрих Штаден упоминал в своих записках об огромном количестве бытовавших в Новгороде сундуков и ларей, свозимых во время расправы царскими слугами «в один монастырь» (см.: Штаден Г. Записки немца-опричника / сост. и коммент. С. Ю. Шокарева. – М.: Росспэн, 2002, С. 106).]. Однако промысел не угас и продолжил развитие в последующее время.



Холмогоры

Одним из крупнейших центров по изготовлению сундучных изделий в XVII веке стали Холмогоры. Кильбургер писал в своих записках о Московии: «В городе Холмогоры, на Северной Двине… делаются сундуки различной величины, заслуживающие справедливую славу»[67 - Сочинение Кильбургера о русской торговле в царствование Алексея Михайловича: [исследование и прил. текст] / сост. Г. Б. Курц. — Киев. 1915. — (Сб. Студ. ист.-этногр. кружка при Ун-те св. Владимира / под рук. М. В. Довнар-Запольского; вып. 6). C. 114.]. Период расцвета Холмогор относится к XVI – XVII векам. Город в это время был средоточием торговли России с государствами Европы. Холмогоры стали также крупным ремесленным центром Русского Севера. Изделия местных мастеров часто встречались в домах столичной знати. Однако с конца XVII века город начал терять прежнее значение, уступая его Архангельску. Большое разорение Холмогорам причинили сильные пожары 1698 и 1723 годов. Многие люди покинули город, перебравшись в Архангельск и другие крупные центры Русского Севера. По словам М. И. Мильчика, Холмогоры представляют «сравнительно редкий пример регрессивного развития, в ходе которого происходила постепенная потеря городских признаков»[68 - Мильчик М. И. Градостроительная биография Холмогор XVII—XVIII вв.// Холмогоры – центр художественной культуры русского Севера. Сб. статей. – Архангельск, 1987, С. 6.].

Расцвет производства сундучных изделий относится к XVII веку. В Холмогорах изготовляли сундуки, ларцы, скрыни, погребцы, подголовки, шкатулки[69 - Подобные типы сундучных изделий бытовали не только в России, но и во многих странах Западной Европы. Например, подголовки были распространены в Германии, Англии, Норвегии (см.: https://digitaltmuseum.no/search?rows=72&query=skrin (https://digitaltmuseum.no/search?rows=72&query=skrin). Дата последнего обращения 12. 11. 2013). См. также: Fiske J. When oak was new. English furniture and daily life 1530—1700. – Ipswich, Massachusetts, 2013, p. 47—48.]. Этот промысел нашел своеобразное отражение в других видах искусства. Например, на миниатюре в Синодике Афанасия Холмогорского (1689 – 1690) изображены три сундука красного, зеленого и желтого цвета, обитые полосами железа[70 - Гончарова Н. Н. Русские сундучные изделия XVII – XVIII вв. в коллекции Государственного Исторического музея// Вестник РГГУ. Серия Культурология. Искусствоведение. Музеология. – 2012. – №11. – С. 261.].

Над каждым сундучным изделием обычно работало два человека: столяр изготавливал деревянную основу, которую кузнец обивал железом[71 - В 1622 – 1624 годах в Холмогорах числилась 1 кузница на территории «кремля», 32 – на Глинском посаде, 13 – в Никольском конце в Верхней половине, 12 – в Нижней половине и 3 – за речкой Падракурьей (см.: Лохова Ю. В. Ремесло кузнеца. – Наследие Холмогорской земли XVI – начала XX века в музеях Архангельской области: каталог/автор-составитель Т.М.Кольцова. – М., 2011, С. 99 – 100).]. Например, в 1705 году для Архиерейского дома «холмогорец Нижнего Посаду житель Яков Сапухин делал преосвященному архиепископу в верху шкатулку дубовую мерою в аршин оковывал Леонтей Симанов»[72 - Цит. по: Кольцова Т. М. Искусство Холмогор XVI—XVIII веков / М-во культуры Рос. Федерации, Гос. ин-т искусствознания, Гос. музейное объединение «Художественная культура Русского Севера». – М.: Северный паломник, 2009, С. 258. Хотя в Переписной книге холмогорского посада (1710) указано, что житель Нижней его половины Яков Сапухин «сшел к Москве лет двенатцать» (см.: Мильчик М. И. Город Холмогор был многолюден и знаменит: Очерк градостроительной и архитектурной истории. – СПб., 2013, С. 236).].

А.А.Гилодо и Т. А. Лобанева разделили художественное оформление холмогорских сундучных изделий на шесть видов[73 - Гилодо А. А., Лобанева Т. А. Русские сундучные изделия с кованой железной отделкой XVII – XVIII вв.//ПКНО. Ежегодник. 1989. – М., 1990, С. 353 – 354.]. Все они обивались железом. Накладные железные полосы были не только гладкими, но и просечными. Обивка железом производилась прямо по деревянной основе (как правило, дубу) или по подкладкам. Как подкладка использовались шкуры морских животных[74 - Великолепные образцы, украшенные шкурой нерпы, находятся в коллекции ВГИАМЗ (№№ ВОКМ 27187/2, ВОКМ 9667, ВОКМ 9701 и др.).], ткани и бумага. Особенно эффектно применялась слюда, добываемая неподалеку от Архангельска. Цветные фоны были преимущественно зелеными и красными[75 - В Сийском иконописном подлиннике указано: «Ярь медянка с маслом [зеленый цвет – Т.К.] вельми потребно писать скатули подголовашки, и по каменю и по железу сурик с маслом льняным [красный цвет – Т.К.] удобен красить и подкрашивать скрынку и шкатулу» (БАН, Рукописный отдел, С-205, лл. 17 – 18; цит. по: Кольцова Т. М. Указ. соч., С. 258 – 259).]. Не исключено, что некоторые сундуки расписывались в Холмогорах[76 - Гончарова Н. Н. Холмогорские расписные сундуки в собрании Государственного Исторического музея// Мильчик М. И. Город Холмогор был многолюден и знаменит. С. 121—128.]. Местные изделия стоили весьма дорого, поэтому были недоступны широким слоям населения. В описаниях богатых домов XVII веков, например князей В. и А. Голицыных, часто встречаются холмогорские вещи[77 - Розыскные дела о Федоре Шакловитом и его сообщниках. Т. IV. Ст. 167.]. Иногда их посылали иностранным правителям в качестве подарков. Так, в 1662 году несколько ларцов и сундуков было отправлено персидскому шаху.






Сундук-подголовник. Мастер Иван Чупятов. 1750, Холмогоры.



Надо отметить, что обивка полосами просечного железа дубовой основы, которую производили холмогорские мастера, не была их изобретением, а отражала общую европейскую традицию. Например, в Гродненском историко-архитектурном музее хранится сундучок («куфэрак»), датируемый II половиной XVII века[78 - Инв. №7716.]. Он был изготовлен в Великом княжестве Литовском. Дубовая основа обита полосами просечного железа. Вещь напоминает холмогорскую скрыню, но без верхнего отделения. Внутри несколько выдвигаемых ящичков, закрываемых двумя дверцами[79 - Вещи подобного типа встречаются во многих странах мира, например, в Норвегии, о чем свидетельствуют собрания местных музеев (в Норвежском музее истории культуры в Осло, инв. № NF. 1923—1729, NF.1922—0138, NF.1924—0306 и мн. др.).].




Великий Устюг (XVII – XIX века)


Значение крупного центра по производству сундучных изделий постепенно перешло от Холмогор к Великому Устюгу[80 - «Переписная книга холмогорского посада» (1710), а также «Именная ведомость о торгах, рукоделиях и промыслах жителей холмогорских посадов» (1785), опубликованные М. И. Мильчиком, убедительно свидетельствуют, что производство сундуков в Холмогорах в этот период находилось в глубоком упадке. Многие кузнецы были переведены в Санкт-Петербург (см.: Мильчик М. И. Город Холмогор был многолюден и знаменит. С. 210—239, 280—337).]. Этот город в XVII – XVIII веках был крупным культурным, социально-экономическим и ремесленным центром страны. Во II половине XVII века здесь насчитывалось 52 специальности, ведущую роль играли железообрабатывающие. Число кузнецов на протяжении второй половины века значительно возросло: в 1670-х годах в Устюге работало свыше 100 специалистов кузнечного производства. По этим показателям город превосходил все другие города страны[81 - Мерзон А. Ц., Тихонов Ю. А. Рынок Великого Устюга в период складывания всероссийского рынка (XVII век) / АН СССР. Ин-т истории. – М.: изд-во АН СССР, 1960, С. 52—53, 62—63, 402, 403, 404, 491 и др. В округе Устюга металлообрабатывающие промыслы также получили значительное развитие (там же, С. 62—63).]. Искусных устюжских мастеров вызывали на работы в Москву, Пермь Великую, города Сибири[82 - Богуславская И. Я. Северные сокровища (о народном искусстве Севера и его мастерах). – Архангельск: Сев.-Зап. кн. изд-во, 1980, С. 33.]. Они изготавливали разнообразные вещи из железа, которые условно можно разделить на две группы: производственные орудия, инструменты и предметы домашнего обихода[83 - Мерзон А. Ц., Тихонов Ю. А. Указ. соч., С. 52 – 53, 404.]. Изделия поступали не только на местные рынки, но – следует подчеркнуть – были известны на Урале и в Сибири. Именно в этот период в Великом Устюге особенно значительное развитие получил сундучный промысел.

В XVII веке главным видом сундучных изделий были лубяные коробья прямоугольной формы. Они имели овальные углы и выгнутую крышку. Такие предметы для прочности оковывались гладкими вертикальными полосами черного или луженого железа. Последние могли набиваться крестообразно. В виде дополнительного декора, придававшего изделию более нарядный вид, использовались просечные круглые накладки на ключевину и в центре крышки под кольцом, а также просечные сегментные накладки по углам на верхней плоскости крышки. Под железную оковку подкладывалась светлая или окрашенная в зеленый цвет слюда. С. К. Жегалова подчеркивала коллективный характер создания таких коробей: одни мастера заготавливали луб, вторые производили всю работу с деревом, третьи оковывали железными полосами и навешивали замки[84 - Жегалова С. К. Обрабатывающие промыслы и ремесло// Очерки русской культуры XVII века. Ч I. Материальная культура. Государственный строй/ Под. ред. А. В. Арциховского. – М.: МГУ, 1979, С. 87.]. Доступные по цене устюжские коробьи были широко распространены в различных слоях русского общества.

В Великом Устюге в последней четверти XVII столетия делали и другие виды сундучных изделий в металлической оковке. Они часто предназначались для дарений и подношений. Такие ларцы и погребцы изготовлялись из хороших сортов дерева (обычно дуба), имели сложное внутреннее устройство и стоили значительно дороже лубяных коробей. Из-за этого они не пользовались широким спросом в Великом Устюге и делались как штучные заказные вещи[85 - В августе 1677 года Василий Афанасьев Шергин послал «москвитину» Гавриле Романову «устюжского дела» погребец, окованный железными прутьями, а гость Василий Грудцын отправил в Москву гостю Ивану Панкратьеву такой же ларчик (Мерзон А. Ц., Тихонов Ю. А. Указ. соч., С. 406).]. Мастера оковывали их гладкими плоскими полосами черного или белого железа. На ключевое отверстие, на крышке под кольцом и на углах дополнительно крепились просечные накладки, украшенные растительным орнаментом. Устюжские кузнецы выполняли и полную обивку просечным железом. В декорировании сундучных изделий значительную роль сыграло холмогорское производство ларцов. Есть сведения, что последние (наряду со слюдой и слюдяными окончинами[86 - Базилевич К. В. Торговля Великого Устюга в середине XVII века//Ученые записки Института истории. РАНИОН. Т. IV. – М., 1929, С. 94.]) ранее в значительном количестве поступали в Устюг именно из Холмогор, являвшихся среди других северных городов наиболее важным пунктом для устюжской торговли[87 - Мерзон А. Ц., Тихонов Ю. А. Указ. соч., С. 233.].

В Великом Устюге жили не только кузнецы, но и выдающиеся мастера-живописцы[88 - «Устюг принадлежал к тем городам, из которых в XVII в. чаще всего вызывались в Москву живописцы» (там же, С. 90).]. Роспись была одной из характерных черт декоративного убранства заказных, окованных железом сундуков последней трети XVII столетия[89 - См. подробный анализ сюжетов росписи: Гончарова Н. Н. Народное искусство Русского Севера XVII – XIX веков: резьба и роспись по дереву. С. 270—287.]. Особую роль в истории русского прикладного искусства сыграли свадебные расписные сундуки. С. К. Просвиркина и С. К. Жегалова выделили в устюгской росписи сундуков и ларцов два направления: «одно характеризуется… статичной композицией, спокойным ритмом рисунка, изображениями сюжетного характера. Другое – более динамичная роспись, узорчато-орнаментальная, где фигуры не являются чем-то самостоятельным, а вплетаются в общую композицию узора»[90 - Просвиркина С. К., Жегалова С. К. Расписные сундуки XVII—XVIII вв. // Сокровища русского народного искусства: резьба и роспись по дереву / С. К. Жегалова, С. Г. Жижина, З. П. Попова [и др.; [ГИМ]. – М., 1967, С. 13.]. З. П. Попова писала о трех видах устюгской росписи: «удлиненные цветы на беспокойно изогнутых стеблях», «росписи с округлыми цветами на стебле, завернутом в спираль» и росписи, где главными являются сюжетные изображения[91 - Попова З. Расписные сундуки// Декоративное искусство. – 1968. – №6. – С. 16.]. Другие исследователи указывали на глубокую традиционность устюжской росписи, ее крепкую связь с другими видами искусства Русского Севера[92 - Уханова И. Н. Декорировка северных русских ларцов XVII—XVIII вв. // Памятники культуры. Новые открытия. Письменность. Искусство. Археология: ежегодник. 1976 / АН СССР. Науч. совет по истории мировой культуры. – М., 1977, С. 229.]. С. К. Жегалова считала, что устюгская роспись оказала непосредственное влияние на зарождение и сложение стиля крестьянских росписей Борка и Пермогорья, где кроме прялок, туесов, колыбелей и прочих вещей расписывались сундуки[93 - Жегалова С. К. Новые материалы по истории северодвинской росписи // Русское народное искусство Севера. Сборник статей. – Л., 1968, С. 34 – 46.]. Исследователь указывала на «характер растительного орнамента, графичность, светлый фон», которые в одинаковой мере были характерны для северодвинских и устюгской росписей[94 - Там же, С. 41.]. В. М. Василенко указывал на «пристальное внимание к передаче натуры», которое чувствуется в произведениях великоустюгских мастеров[95 - Русское народное резное и расписное дерево в собрании Смоленского государственного объединенного исторического и архитектурного музея-заповедника. Автор-составитель Л. С. Журавлева, автор введения – В. М. Василенко. Альбом. – М., 1985, С. 17.]. По мнению Н.Н.Гончаровой, анализировавшей сюжеты росписи устюжских (и холмогорских) изделий, большое влияние на них оказала православная культура[96 - Гончарова Н. Н. Влияние православной культуры на содержание сюжетной росписи сундуков XVII—XVIII вв. // Народное искусство: русс. традиц. культура и православие, XVIII—XXI вв.: традиции и современность / Рос. акад. художеств, Ин-т теории и истории изобраз. искусств; под ред. М. А. Некрасовой – М., 2013, C. 485—501. Некоторые сюжеты росписи, в частности, парные изображения молодца и девицы, исследователи связывают не только с Устюгом, но и другими регионами страны (см.: Щапов Я. Н. Свадебная сцена на крышке сундука XVII в. // Древняя Русь и славяне: [сб. ст.] / АН СССР, Ин-т археологии; [отв. ред. и авт. предисл. Т. В. Николаева]. – М., 1978, С. 433—438).].

Кроме того, можно назвать еще один тип расписных ларцов Великого Устюга. Они украшались росписью по слюде. По сведениям И. Н. Ухановой, наиболее раннее упоминание о таком ларце относится к 1635 году и, возможно, что их начали делать вологодские мастера, но затем это мастерство распространилось и в Великом Устюге[97 - Уханова И. Н. Слюда в русском народном искусстве // Музей народного искусства. Музей народного искусства и художественные промыслы: [сб. ст. НИИХП – М., 1972]. – Сб. тр. НИИХП; вып. 5). С. 156, 160, 162, 163, 164.]. Именно такие ларцы, по мнению исследователя, стали предшественниками ларцов и расписных коробов Русского Севера (в т.ч. и Великого Устюга), делавшихся в XVIII- начале XIX века.






Ларец-теремок. XVIII век, Великий Устюг.



Восемнадцатое столетие стало временем расцвета Великого Устюга. В 1769 году здесь жило 688 ремесленников, в 1785 году была открыта цеховая управа, в городе насчитывалось 8 цехов[98 - Капустина А. В., Сыроватская Л. Н., Чебыкина Г. Н. Великий Устюг. – Великий Устюг: ВГИАХМЗ, 2007. С. 10.]. В это время значительное развитие получило производство маленьких шкатулок. Изменение ассортимента привело к появлению новых технических приемов и художественных решений, которые обогатили декоративное оформление вещей элементами и символами искусства барокко. В I четверти XVIII века шкатулки с железной оковкой устюжской работы еще сохраняют формы, сложившиеся в XVII столетии. Оковка железом делалась двух видов: традиционная – сплошными полосами, которые образовывали клетчатый рисунок, дополнительно обогащенный просечными ажурными накладками на углах и под кольцом крышки, и новая – в виде прямоугольных или квадратных просечных накладок. Каждая накладка крепилась на стенки шкатулки и на наружную поверхность крышки[99 - См. подробнее: Гилодо А. А., Лобанева Т. А. Указ. соч., С. 362.]. Изменился и характер просечки. Она становится объемной и графически изящной, как бы перекликаясь со сканными работами устюжских серебряников. Стали типичными сплошные ажурные покрытия шкатулки, образованные из тонких стеблей растительного орнамента, где четко выделяются S-образные завитки, а также завитки со спирально загнутыми внутрь обоими или одним концом. Стебли дополнялись мелкими листьями или стилизованным изображением тюльпана. Для орнамента характерна центральная барочная композиция в виде фигурного столбика-ствола, изображения вазы или тюльпана на стебле и отходящих от него одинаковых, симметрично расположенных S-образных элементов. В узор просечной оковки также вплетались изображения льва, единорога, коня, птиц и картуши с инициалами[100 - Например, шкатулка из коллекции ВУГИАХМЗ (инв.№ ВУМЗ 9393). Подобное декоративное оформление известно среди холмогорских костяных изделий.]. Изделия дополнительно под оковкой покрывались кожей или бархатом, а также окрашенной в зеленый цвет слюдой[101 - Гилодо А. А., Лобанева Т. А. Указ. соч., С. 362. Иногда среди устюжских изделий встречается синий цвет слюды (например, ларец из собрания ВУГИАХМЗ, инв. № ВУМЗ 9437).].

В середине XVIII века произошло разделение в видах декоративной железной оковки. Коробьи в это время обивали гладкими железными полосами, а прямоугольные шкатулки – пластинами со сплошными ажурными рисунками. Шкатулки делали с покатой крышкой. В середине XVIII столетия ритмичный барочный орнамент просечки начинает заменяться несколько вычурными рокайльными мотивами. Часто тот и другой соединялись в декоративном оформлении одного изделия. Для шкатулок II половины XVIII – начала XIX века новым элементом стала плоская крышка, а также появившийся прием сплошной обивки жестью с «морозом». Самые ранние сведения об этой технике относятся к 1837 году. На Вологодской губернской выставке были показаны 12 листов железа, «луженого особым образом». Известными мастерами были братья Павел и Виктор Ермиловы, Прокопий Волков, Николай Торлов, Георгий Панов и другие[102 - Лукин М. П., Давыдова Н. М. Народное искусство устюжан / лит. обраб. П. В. Шартина. – Вологда: Сев.-Зап. кн. изд-во. Вологод. отд-ние, 1971, С. 31. Мастер Николай Николаевич Торлов значится среди участников Всероссийской выставки в Нижнем Новгороде в 1896 году (см.: Общий указатель Всероссийской промышленной и художественной выставки 1896 года в Нижнем Новгороде. – М., 1896, С. 222). На экспозиции Великоустюгского музея-заповедника есть фото Н. Н. Торлова и его цеховое свидетельство.]. Шкатулки поверх «мороза» дополнительно обивали тонкими жестяными полосами, а на углах крышки и ключевине – жестяными просечными накладками. Изделия с «морозом» продавались на Ирбитской и Нижегородской ярмарках. Одной из особенностей этих предметов было наличие большого числа замков с секретами (их количество доходило до 24). Изнутри шкатулки обклеивались тканью, бумагой, различными этикетками[103 - В собрании ТМО есть шкатулка, которая изнутри обклеена деньгами (инв. № НВ 8786).]. Открывание шкатулок сопровождалось перезвоном колокольчиков. В целом этот период, вторая половина XIX века, характеризуется расцветом устюжского промысла. Существовали специализированные мастерские, а также люди, работающие на хозяев других заведений, и мастера-одиночки, делающие вещи по специальным заказам. Количество продукции резко увеличилось в связи с использованием различных механизмов[104 - См. подробнее: Арсеньев Ф. А. Вологодская губерния: очерк кустарных промыслов по изделиям, собранным Вологодским губернским земством / сост. по поручению Губ. земства, чл.-секретарем Волог. стат. ком. Ф. А. Арсеньевым / Моск. пром.-худож. выст. в 1892 г. – Вологда: тип. Волог. губ. правл., 1882, С. 31—32. Автор четко разделил производство изделий на столярную и слесарную составляющие, и считал, что «дело» шкатулок выделилось из сундучного промысла.]. Но к концу XIX столетия производство шкатулок с «морозом» сократилось из-за падения спроса на них.






Шкатулка. XIX век, Великий Устюг.



Приблизительно в это же время неподалеку от Великого Устюга, на реке Шемоксе, существовал крупный центр производства расписных сундуков. В Великий Устюг из шемогодских деревень привозили только детали, собирали и обивали сундуки железными полосами уже в городе[105 - Однако сегодня некоторые исследователи, в частности, С. Д. Оленев, считают, что такие сундуки не привозились из близлежащих деревень, а делались непосредственно в Великом Устюге (из личной беседы).]. Как правило, делали по пять штук и вкладывали один в другой. Их роспись относится к типу свободных кистевых. Она состоит из мазков широкой кистью, белильных и цветных оживок, тонкого черного контура. Сундуки расписывались яркими красками. Преобладали голубой, желтый, красный, белый тона. Роспись делалась на меловом грунте темперными красками, затем покрывалась олифой. В начале XX века наряду с клеевыми красками начали использовать масляные. Композиции и мотивы росписи были весьма разнообразны. Основные мотивы декора – вихревые розетки, ромбы, растительные завитки[106 - См. подробнее: Иванова Ю. Б. Кистевые росписи сундуков Великого Устюга // Научные чтения памяти В. М. Василенко / ВМДПиНИ. – М., 1997. – Вып.1. – С. 116—122. Описываемые сундуки хранятся во многих музеях и частных коллекциях, особенно часто их можно встретить в музеях Архангельской и Вологодской областей (МИИ РК, ВУГИАХМЗ, ТМО, ВГИАХМ и др.).].




Вологодская губерния (XIX век)


В этот период производство расписных сундуков и шкатулок развивалось и в Вологодской губернии. С. Д. Оленев разделил местные сундуки на несколько типов, отличающихся по конструкции и особенностям росписи[107 - См.: Оленев С. Д. Расписные сундуки в собрании Вологодского историко-архитектурного и художественного музея (рукопись).]. Особенно часто мастера делали сундуки прямоугольной формы с нависающей плоской крышкой, крепление – «в ласточкин хвост», замок привешивался на два литых кольца, укрепленных в крышке и лицевой стенке (по классификации С. Д. Оленева, это – первый тип). Сундуки были украшены яркой росписью, в которой преобладали локальные красный, синий, зеленый, желтый, коричневый цвета. Лицевая стенка и крышка разбивались на два (реже – три) поля, которые заполнялись различными геометрическими мотивами. Роспись боковых стенок имитировала кованые железные полосы[108 - Из собрания Сергиево-Посадского музея-заповедника см.: Круглова О. Русская народная резьба и роспись по дереву из собрания Загорского государственного историко-художественного музея-заповедника. – М., 1983, ил. 39, 40.]. Но мастера украшали свои изделия не только геометрическими, но и растительными мотивами («стебли и плоды в вазоне»), а также парными изображениями птиц. Редким сюжетом можно считать изображение часов[109 - Сундук с №36074. Отнесен С. Д. Оленевым ко второму типу.]. Все названные типы сундуков широко представлены в местных музеях, особенно в ВГИАХМЗ[110 - №№ ВГМЗ 30064, ВГМЗ 30353/2, ВОКМ 5615, ВОКМ 18148, ВОКМ 20686, ВОКМ 23344, ВОКМ 14208, ВОКМ 36075, ВОКМ 33671, ВОКМ 34048 и др.]. Особым видом стала т.н. роспись «под резинку», делавшаяся по еще невысохшей краске[111 - Во ВГИАХМЗ сундук с инв..№ ВОКМ 16778; в МДЗ «Семенково» – №№8116, 7684, 7381; в ТМО – инв..№№ Т 33897, Т 22437, Т 34814, Т 37368, НВ 6925, Т 22430, Т 16962 и др. Прекрасные сундуки с такой росписью есть также в музее села Сизьма (Шекснинский район). См.: Пудов Г. А., Оленев С. Д. О сундуках с росписью «под гребенку». Вологодская губерния, II половина XIX – начало XX века // Петербургские искусствоведческие тетради / АИС, Твор. союз историков искусства и худож. критиков России. – СПб., 2018. – Вып. 49. – С. 91—100.]. Мастера обслуживали нужды местного рынка, общероссийского значения это производство сундуков не имело.




Владимирская губерния (XIX – I четверть XX века)


Во Владимирской губернии крупным центром сундучного производства был Муромский уезд. Здесь в середине – конце XIX века изготавливалось множество сундуков[112 - См. подробнее: Добрынкин Н. Кустарная промышленность в Муромском уезде. Делание укладок и сундуков // Владимирские губернские ведомости. – 1882. – №4, часть неофиц. – С.2—4; Пудов Г. А. Сундучный промысел Муромского уезда Владимирской губернии (II половина XIX – I половина XX века). – СПб., Первый класс, 2017.]. По сведениям известного исследователя деревообрабатывающих промыслов Н. А. Филиппова, к 1913 году в деле было занято 350 человек, делавших более 50000 сундуков[113 - Филиппов Н. А. Кустарная промышленность России: Промыслы по обработке дерева/ Сост. проф. Н. А. Филиппов при участии В. А. Петровского, В. П. Родникова [и др.] Г.У.З. и З. Отд. сел. экономии и с.-х. статистики. – СПб.: типо-лит. «Якорь», 1913, С. 67.]. Он справедливо называл Муромский уезд самым крупным центром по производству сундуков в России. Главным рынком сбыта являлась Нижегородская ярмарка, на которую вещи доставлялись по Оке[114 - Овсянников Н. Н. О торговле на нижегородской ярмарке // Нижегородский сборник. – Нижний Новгород: типографии Нижегородского губернского правления и Г. А. Пендрина, 1867. – Т. 1, ч. 2. – С. 150—153.]. Как во многих других центрах сундучного производства, здесь существовала строгая специализация: одни мастера делали ящики, другие – красили, третьи – оковывали полосами железа, четвертые – снабжали замками и т. д.[115 - Положение сундучного промысла в Муромском уезде // Доклады Владимирской губернской земской управы Очередному губернскому земскому собранию…: по экономическим вопросам. … 1903 года. — Владимир на Клязьме, 1903, С. 40—49.] Изнутри сундуки обивали тканью или оклеивали бумагой. Иногда на муромских изделиях встречалась техника, перенятая у северных мастеров: просечные полосы железа с цветными подкладками под них[116 - В коллекции ВУГИАХМЗ есть муромский сундук, обитый листами «мороженой» жести наподобие великоустюгских изделий (инв.№ ВУМЗ 27042).]. Однако сундуки могли делаться и без оковки полосовым железом, неокрашенными и окрашенными. Часто использовался коричневый цвет[117 - Например, на сундуке из собрания ВСМЗ (инв. № В-22783).].






Сундук. Мастерская Н. С. Тебекиной. II половина XIX – начало XX века, д. Соловьево Муромского уезда Владимирской губернии (частное собрание).



Типичным образцом продукции муромских мастеров является сундук значительных размеров из собрания РЭМ[118 - Инв. №6895—556. Многочисленные аналогии есть в собрании ВСМЗ.]. Он отличается красивыми пропорциями, идеальным соответствием формы и украшения назначению вещи. Композиция лицевой стороны и крышки разбита на два прямоугольника. Они украшены листами «мороженой» жести янтарного цвета, покрытыми тонкими жестяными полосами, которые укреплены в виде частой сетки. Края сундука обиты металлическими полосами с цветочным орнаментом. Они не только украшают изделие, но и прикрепляют листы «мороженой» жести к деревянной основе, в целом повышают прочность сундука. Как обычно в народном искусстве, функциональность неразрывно связана с декоративностью.






Сундук. II половина XIX – начало XX века, Муромский уезд Владимирской губернии (Кузнецкий музейно-выставочный центр, г. Кузнецк, Пензенская область).



О развитии сундучного производства в деревнях Пурки и Бангино в начале XX века приводятся интересные сведения в местной периодике. В деле тогда было занято 1500 человек. Все они работали на нескольких «заводчиков»: А. С. Ягунова[119 - Пудов Г. А. О сундучном заведении А. С. Ягунова (Владимирская губерния, Муромский уезд, II половина XIX – I четверть XX века) // Наше Ополье. Краеведческий сборник. – 2020. – №1 (29). – С. 38 – 44.], Н. В. Дунаева, Я. Г. Моренова, Н. В. Маркова и А. И. Желтикова (Жолтикова). Один раз в году, 20 сентября, устанавливались цены на «тройку» сундуков. Мастера трудились в помещениях, предоставляемых хозяевами, но своим инструментом. При этом оплата производилась продуктами по завышенным ценам. В 1902 году Ягунов впервые применил в производстве паровой двигатель, что немедленно лишило работы многих мастеров-сундучников, особенно «вязал», т.е. тех, кто делал ящики («белье»). Поэтому мастера решили объединиться в артель[120 - А. С. П. Артель кустарей-сундучников в Муромском уезде// Владимирская газета. – 1902. – №20. – С. 3. См. также: Б/а. Из писем в редакцию// Владимирская газета. – 1902. – №4. – С. 4.].






Рекламная этикетка сундучного заведения А. И. Желтикова (д. Криуши Муромского уезда Владимирской губернии).



Известны окованные сундуки мастеров села Вача, пользовавшиеся большим успехом у среднеазиатских купцов. Округа села Чулково в XIX веке также была знаменита своими сундучных дел мастерами. Основателем этого промысла на рубеже XVIII – XIX веков был бурмистр имения князя П. И. Багратиона И. Я. Сметанин. Он основал небольшое заведение в деревне Поляна. В самом селе Чулкове сундучное производство развивал купец I гильдии Н. С. Тулупов[121 - Пудов Г. А. О сундучном заведении С. И. Тулупова (село Чулково Муромского уезда). Материалы к истории// «Декоративное искусство и предметно-пространственная среда. Вестник МГХПА» / Московская государственная художественно-промышленная академия имени С. Г. Строганова. – МГХПА, 2020. – №4. Часть 1, С. 319—328.]. После революции 1917 года здесь существовала крупная артель по производству сундуков, чьи изделия славились своим высоким качеством далеко за пределами района. В 1925 году она насчитывала 52 мастера. Количество продукции исчислялось вагонами. Например, известно, что артель продала три вагона сундуков местным торговцам, братьям Житковым[122 - Б/а. Плюсы и минусы чулковской сундучной артели// Призыв. – 1925. – №139. – С. 3.].

В Загаринской волости существовала также 1-я сундучно-меховая мастерская, которая выпускала сундуки. В коллекции МИХМ находится большой сундук, украшенный сложными композициями из тонких жестяных полос[123 - Инв. № М-4315.]. На оборотной стороне крышки – наклейка с надписью: «Настоящий сундук выработан Муромским управлением местной промышленности на 1-ой сундучно-меховой мастерской. Село Чулково Владимирской губернии Муромского уезда Загаринской волости. Адрес: Чулково. Муромск. Влад. губ.».

Чуть позднее, в середине века в этих местах также существовала артель. Она называлась «Знамя труда» и выпускала значительное количество сундуков. Они были украшены разнообразными геометрическими узорами из тонких жестяных полос[124 - См. подробнее: Пудов Г. А. Муромский сундук: Очерк истории [б.м.]: Издательские решения, 2021, С. 26 – 29.].




Нижегородская губерния (XIX – начало XX века)


В XIX веке два крупных центра сундучного производства существовало в Нижегородской губернии, в Макарьеве и Павлово[125 - В литературе иногда называется центром сундучного промысла весь Нижегородский уезд, особенно Новоликеевская и Шелокшанская волости (см., например: Кисляков А. М. Промыслы крестьянского населения Нижегородского уезда: (доп. объяснения к картограммам и диаграммам, представляемым на Всеросс. выставку Нижегородск. уезд. земством). – Нижний Новгород: Нижегородское уезд. земство, 1896, С. 18). Местные сундучные заведения порой достигали очень крупных размеров. Так, в «фирме» Сергея Ивановича Бербасова из д. Сосновки работало 40 наемных рабочих и производилось около 50000 сундуков в год (см. табл. 3 в этой главе). В 1920 – е годы в деревне Сосновка будет работать крупная сундучная артель.]. П. И. Небольсин в 1853 году описывал прекрасные качества изделий местных мастеров. Он также утверждал, что производство сундуков здесь зародилось до перенесения ярмарки в Нижний Новгород (то есть до 1817 года). П. И. Небольсин разделил сундуки на два вида: «простые, штучные, большие, одиночные, имеющие особое назначение, и продающиеся отдельно, и сундуки „станами“, сундук в сундуке, в каждом стане по осьми сундуков, вложенных один»[126 - Небольсин П. И. Рассказы проезжего о странствованиях по Заволжью, Уралу и по Волге. Статья 5// Отечественные записки. – 1853. – Т.87. – С. 158. Принцип размещения сундуков и ларцов, согласно которому небольшие изделия находились в крупных, был известен очень давно. Так, в новгородском «Сказании о Царьграде» (XIV в.) указано: «…пред олтарем на правой стороне есть ларец велик…; в том ларци иный ларец; в 3-мь ларьци лежат Страсти господни. Тот ларец золотом окован» (цит. по: Лихачев Д. С. Памятники искусства в литературе Новгорода. – Новгород. К 1000-летию города. Сборник статей. Под ред. М.Н.Тихомирова. – М., 1964, С. 53).].

Колоссальное значение в развитии сундучного промысла Поволжья сыграла Нижегородская ярмарка[127 - Об этой ярмарке, до ее переноса в Нижний Новгород, О. О. Реман писал: «ярмонки франкфуртская и лейпцигская едва заслуживают название ничего незначущих сборищ в сравнение с тою, которая бывает в сем скудном местечке» (Реман О. Макарьевская ярмонка. Выписка из неизданного Путешествия по Восточной России, Сибири и Китайской Мунгалии/ Перев. с франц. О. Сомова // Северный архив. – 1822. – Ч. 2, №8. – С. 143).] (Н. Н. Овсянников привел количество привозимых макарьевских и павловских сундуков, их описания и цены[128 - Овсянников Н. Н. Указ. соч., С. 152.]). Особой популярностью русский сундучный товар пользовался в государствах Средней Азии, Индии, западных областях Китая, Турции. Кроме того, наряду с уральскими и муромскими сундуками, макарьевские и павловские активно сбывались на украинских ярмарках: в Харькове, Полтаве, Кролевце, Елисаветграде[129 - Аксаков И. Исследование о торговле на украинских ярмарках. – СПб., 1858, С. 63, 71, 75, 89, 120, 144, 156, 158, 379.]. Главными покупателями считались караимы {немногочисленный народ, проживающий в Крыму, Литве и на западе Украины – Г.П.}. О макарьевских сундучниках газета «Вятские губернские ведомости» писала: «Главным занятием некогда славного своею ярмаркой города Макарьева… является изготовление разных видов и размеров деревянных с железной обивкой сундуков… Рисунки и разные украшения на сундуки приготовляются… самими мастерами. Технических приспособлений, в виде машин,… не было и нет»[130 - Б/а. «Главным занятием некогда…»// Вятские губернские ведомости. – 1889. – №68. – С. 4.]. Мастера работали на хозяев крупных мастерских. Изделия сбывались не только на Нижегородской ярмарке, но и отправлялись в Казань, Симбирск, Астрахань и другие приволжские города. Особым спросом макарьевские сундуки пользовались у жителей Персии, Армении, Бухары. В год делалось до 14 000 сундуков[131 - Там же. С. 4.]. На 1890 год в промысле было занято 150 человек[132 - Федоров В. М. О производстве сундуков в городе Макарьеве // Нижегородский сборник, издаваемый Нижегородским губернским статистическим комитетом под ред. А. С. Гациского. – Нижний Новгород, 1890. – Т. 10. – С. 193.]. Есть сведения, что жители Макарьева начали делать сундуки под влиянием уральских изделий, привозимых в XVIII веке на местную ярмарку[133 - Там же. С. 193. В свою очередь макарьевцы оказали влияние на сундучный промысел Казани, куда переселилось несколько мастеров.].

Макарьевские сундуки делались из ольхи, ели или дуба, окрашивались красной, синей или зеленой красками и обивались полосами железа с печатными узорами или «морозкой» и фигурными угольниками и личинами. Также использовалось сусальное золото, которое продавалось на ярмарке в виде книжечек. На передней стенке по листам железа мастера писали красками вазы с цветами или букеты с плодами и птицами. Роспись носила живописный характер с разделкой белильными оживками, лишь золотистая рамка была расписана мелким графическим узором. Подобная роспись напоминала украшение подносов, поэтому (как и на павловских сундуках) часто называлась «подносной». В целом, в зависимости от декоративного оформления, сундуки делились на три вида: «глухие», «брусковые» и «простые»[134 - Относительно недавно стало известно о сундучных росписях села Раскаты, ранее относившегося к Макарьевскому уезду. Существование росписей фиксируется с конца XIX века до 1980-х годов. Изображались геометрические фигуры и деревья (см.: Александрова О. И., Ляпаева О. Н. Некоторые особенности раскатовской росписи сундуков в Нижегородской области// Краеведческие находки и открытия. Материалы межрайонной краеведческой конференции. 28 октября 2016 года. – Красные Баки: Вариант, 2017, С. 31—35). В росписях воспроизводились традиционные мотивы и сюжеты, встречающиеся в разных видах русского народного искусства.]. Замки для макарьевских сундуков изготавливались лысковскими мастерами (из села Лысково Нижегородской губернии). Изделия отличались прочностью и надежностью, некоторые из замков насчитывали 20 язычков. Мелодия замка служила для оберегания сундука от воров. Даже на границах Афганистана находили макарьевские сундуки, снабженные замком со звоном[135 - Прокопьев Д. В. Художественные промысла Горьковской области. – Горький: Горьковское областное издательство, 1939, С. 206 – 207.].

Одним из самых известных макарьевских сундучных «фабрикантов» был Аникин. До настоящего времени сохранились крупные сундуки его заведения, покрытые жестяными и железными листами с трафаретными узорами. На лицевой стороне и крышке листы разной формы образовывали квадраты с размещенными в них ромбами.

Яркий образчик макарьевской сундучной продукции – большой сундук из собрания Музея истории художественных промыслов Нижегородской области[136 - Находится в Нижнем Новгороде и является филиалом Нижегородского государственного историко-архитектурного музея-заповедника.]. Предмет поставлен на фигурные ножки, на лицевой стороне – три петли сложной формы, сквозь которые проходил длинный литой стержень (как на муромских сундуках). На внутреннем замке – круглая металлическая накладка с латунной фигуркой петуха. Все поверхности сундука покрыты «морозом» золотистого цвета, на «фасаде» и крышке прикреплены зелено-желто-красные ромбы с растительным орнаментом. Такие хромолитографические детали часто использовали мастера других центров, например, уральского. Они закупались на фабриках, делавших наряду с жестяными листами, предназначенными для сундучников, кондитерскую упаковку. По краям сундука прикреплены жестяные полосы с несложным тисненым орнаментом. Рассматриваемый сундук использовался, скорее всего, как свадебный, поэтому мастера стремились придать ему подчеркнуто торжественный, парадный облик. Они обращались к разным материалам и техникам.

Не менее интересны сундуки из коллекции архитектурно-этнографического музея-заповедника «Щелоковский хутор» (г. Нижний Новгород)[137 - №№ АЭМ-ОФ 1692, АЭМ-ОФ 2046. Размеры: 47х98,5х50,5 и 64х121х59 соответственно. Благодарю за содействие хранителя музея «Щелоковский хутор» А. С. Аксянова.]. Они демонстрируют разнообразие художественных решений, к которым прибегали макарьевские мастера. Лицевая сторона одного сундука разбита на два поля, другого – представляет сплошную сетку из тонких жестяных полос. На одном использованы жестяные полосы и наугольники с тисненым орнаментом, на втором их нет. Однако оба сундука поставлены на фигурные ножки, имеют по три фигурных петли и украшение замочной скважины круглой пластиной с изображением петуха. Последнее можно считать точным указанием на макарьевское происхождение сундуков.






Сундук. II половина XIX – I четверть XX века, г. Макарьев Нижегородской губернии (АЭ МЗ Щелоковский хутор, г. Нижний Новгород)






Сундук. II половина XIX – I четверть XX века, г. Макарьев Нижегородской губернии (АЭ МЗ Щелоковский хутор, г. Нижний Новгород)






Сундук. II половина XIX – I четверть XX века, г. Макарьев Нижегородской губернии (АЭ МЗ Щелоковский хутор, г. Нижний Новгород). Деталь.



Считается, что в округе Павлова сундуки начали делать позднее, чем в Макарьеве. Изделия продавались через скупщиков, одним из самых известных был торговец по фамилии Акифьев, привозивший ежегодно сундуков на 2 тысячи рублей[138 - Овсянников Н. Н. Указ. соч., С. 150; Прокопьев Д. В. Указ. соч., С. 87.]. Сундуки к 15 июля на барках привозились скупщиками на Нижегородскую ярмарку, торговля ими производилась до конца августа. Чаще всего на продажу шел «шестерик», то есть большой сундук с пятью маленькими внутри.

Павловские сундуки делались двух типов: «решетки»[139 - Многие рассмотренные выше сундуки из Муромского уезда тоже можно считать павловскими. Их привозили в Павлово, здесь происходила их окончательная доделка (навешивались петли и замки и т.д.) и подготовка к транспортировке на Нижегородскую ярмарку. Хотя многие муромские сундучники работали и торговали самостоятельно (вне Павлово).] и «подносные» (Д. В. Прокопьев полагал, что существенных отличий между павловскими и макарьевскими сундуками не было[140 - Прокопьев Д. В. Указ. соч., С. 87.]). Изделия имеют продолговатую форму. Они крестообразно обиты тонкими полосами железа. Часто окрашивались в яркие оранжевые, зеленые, коричневые, синие, красные цвета. Такие сундуки очень ценились в народе, они свидетельствовали о достатке семьи, иногда были частью приданого невесты. В качестве примера можно привести сундук из ВСМЗ[141 - Инв. № В-18468. Подобные сундуки хранятся, например, в ВМДПНИ (КП 29452/А-Б, МЖ 1013 А-Б), ПГХГ, ОНИ ГРМ (инв. № Р-3839), ВУГИАХМЗ (№ ИФН-31), Музее истории художественных промыслов Нижегородской области (Нижний Новгород).]. Он имеет слегка выгнутую крышку, окрашен в оранжевый цвет и обит полосами в клетку. На боковых сторонах – по две петли для держания. Лицевая сторона разбита на две половины, в каждой из которых – изображения цветов. Свободные, сочные мазки создали праздничный узор. Объемность цветам придана белильными оживками. Контрастный темный фон четко выявил яркую декоративность живописных изображений (были случаи, когда живописные изображения цветов на павловских сундуках заменялись «зеркалами» различной формы, применявшимися в ту пору уральскими мастерами).

Надо отметить, что «подносная» роспись очень ценилась владельцами сундука. Были случаи, когда жестяные листы снимались с ветхого изделия и прикреплялись к другому, более новому. Примером может быть сундук из коллекции МИХМ[142 - Инв. № М-19121.]. Жестяные листы с росписью прикреплены к простому сундуку, окрашенному в синий цвет и обитому полосами «в сетку». Украшение одного вида сундуков, использованное для декорировки другого, придало эклектичный характер внешнему виду изделия. Сегодня этот интересный предмет может служить свидетельством сложности истории местного сундучного промысла.

После революции недалеко от Павлова, в селе Вареж, была организована сундучная артель «Приокский прогресс». Одним из образцов ее продукции является сундук из коллекции ЗИХМЗ, изготовленный в 1920—30-е годы[143 - Инв. №1823 Р. Размеры 85х45х42. Еще в 1939 году Д. В. Прокопьев писал о производстве сундуков в этих районах в количестве 100 000 штук ежегодно, так как «потребность в сундуках велика». Кроме местного спроса изделия продавались в Иран. Тот же автор сетовал на однообразное и сдержанное по краскам оформление сундуков – зеленое с черным и серебром, и призывал сделать его более разнообразным (см.: Прокопьев Д. В. Указ. соч., С. 87—88).]. Он обит гладкой жестью, покрытой коричневым лаком. Тонкие жестяные полосы золотистого цвета образуют узор в виде клетки. Кроме того, на коллекционерских форумах иногда можно встретить сундуки этой артели. На одном из них представлен большой сундук темно-зеленого цвета (размеры 80х50х40), обитый жестяными полосами «в клетку». Он украшен многочисленными розетками, нанесенными трафаретом[144 - См.: http://www.sobirau.ru/showroom/antikvariat/mebel-predmeti-interera/13563.html (http://www.sobirau.ru/showroom/antikvariat/mebel-predmeti-interera/13563.html). Дата обращения: 29 августа 2014 года. Сундуки артели «Приокский прогресс» встречаются в антикварных магазинах Владимирской и Нижегородской областей. Они представляют вполне стандартную продукцию артели.].

На рубеже XIX—XX веков в Горбатовском уезде делали не только расписные сундуки, но и украшенные другими материалами и техниками. Они представляли ящики на невысоких ножках. Поверхность сплошь покрывалась листами и полосами жести золотистого цвета. На лицевой стороне и крышке полосы образовывали простые геометрические фигуры. Нарядность, праздничность изделиям придавали подкладки различных цветов, особенно синего, черного и красного[145 - Такие сундуки хранятся, например, в Музее истории художественных промыслов Нижегородской области (г. Нижний Новгород), ВМДПНИ (КП 4355, МЖ 282).].

Многие заведения в Нижегородской губернии были относительно не крупными, скупщиков и поэтому работы на заказ было не очень много[146 - Часто производство сундуков в Поволжье было лишь частью производства «простой крестьянской мебели», заключавшего в себе такие виды изделий как столы, стулья, шкафы и т. д. Например, в Костромской губернии, в Макарьевском и Нерехотском уездах, во II половине XIX века было несколько семейных мастерских, делавших несколько сотен сундуков в год (см.: Кустарная промышленность Костромской губернии / сост. А. Тило. – СПб., 1885 – (Тр. ком. по исследованию кустар. пром-сти в России; вып. 13). – С. 4105, 4287).]. Клейма на изделия ставились не всегда. Изготовление сундуков и приобретение материалов были сезонными, они целиком зависели от положения дел на Нижегородской ярмарке.




Вятская губерния (XIX – I половина XX века)


В I половине XIX века, приблизительно в 1825 году, появилось производство сундуков в Вятской губернии[147 - См. подробнее: Пудов Г. А. Производство сундуков в Вятской губернии (XIX – начало XX века). История. Мастера. Произведения / Глеб Пудов. – [б.м.]: Издательские решения, 2021.]. Основателем его считается Илья Васильевич Кочуров, крестьянин д. Кочуровой, Троицкой волости, Вятского уезда. Со временем производство распространилось в Вятском, Орловском[148 - И. Казаченко писал в 1884 году про кустарей Орловского уезда: «Из числа столяров 60 человек Безсолинской волости и 20 человек Рыбинской выделывают преимущественно сундуки…; некоторые из столяров даже обивают сундуки узорчато-прорезным железом, а также обивают железом и раскрашивают на «макарьевский манер» (Кустарная промышленность Вятской губернии / сост. И. Казаченко. — СПб., 1884 — (Тр. ком. по исследованию кустар. пром-сти в России; вып. 12, С. 3567).], Слободском уездах (особенно в Троицкой, Югринской, Якимовагинской, Кстининской, Адышевской, Коршинской волостях)[149 - В других уездах губернии также делали сундуки, но не столь массово, как в названных. Например, в Глазовском уезде работало 12 сундучников. В других уездах упоминания о производстве сундуков единичны (см.: Кустарная промышленность Вятской губернии / Сост. И. Казаченко. — СПб., 1887 – (Тр. ком. по исследованию кустар. пром-сти в России; вып. 16). – С. 14, 113, 114, 115, 160).]. Главным центром промысла был Вятский уезд, где проживало 42% от всех мастеров губернии[150 - Кустарная промышленность Вятской губернии: стат. очерк / сост. для Всерос. пром.-худож. выст. 1882 г. в Москве секр. Губ. стат. ком. Н. Спасским. — Вятка: Губ. тип., 1882, С. 23, 24.]. Именно здесь сундуки делали не только для местных жителей[151 - «Главный рынок сбыта – Вятка. На каждый базар, по вторникам и субботам, в особенности зимой, привозится этих изделий громадное количество, и оно раскупается частью крестьянами Вятского и соседних уездов, частью скупщиками…» (см.: Кустарная промышленность Вятской губернии / сост. И. Казаченко. — СПб., 1884. — (Тр. ком. по исследованию кустар. пром-сти в России; вып. 11). – С. 3244— 3245).], но и для вывоза в другие регионы. Много изделий отправлялось на Алексеевскую, Мензелинскую, Ирбитскую, Нижегородскую ярмарки, в Сибирь, в «низовые города». Исследователи промысла в конце XIX века указывали, что популярность вятских сундуков была настолько велика, что скупщики не успевали их довезти до места назначения (при этом они за один раз могли скупить у мастеров до 2000 штук)[152 - Кустарная промышленность Вятской губернии: стат. очерк / сост. для Всерос. пром.-худож. выст. 1882 г. в Москве секр. Губ. стат. ком. Н. Спасским. С. 25.]. Вятские изделия можно было встретить на различных выставках, многие мастера награждались медалями. В выставочных изданиях, например, посвященных Второй Всероссийской кустарной выставке в Санкт-Петербурге в 1913 году, указывается на давность промысла, на большое число мастеров, занимающихся в Вятской губернии производством мебели, в т.ч. сундуков[153 - См.: Русское народное искусство на Второй Всероссийской кустарной выставке в Петрограде в 1913 г. / [под ред. проф. А. В. Прахова]; Гл. упр. землеустройства и земледелия. – Петроград: [б. и.], 1914, С. 73.].

Особенностью промысла стало то, что он не сложился в крупное «разветвленное» производство. Каждый мастер работал либо сам, либо привлекал членов семьи. Кроме того, часто мастера делали не только сундуки и шкатулки, но и другие виды мебели. Сундучный промысел был в Вятской губернии лишь частью столярного. Колоссальное значение в жизни промысла приобрели скупщики, наиболее известными были Богданов и Башмаков. Они обеспечивали сбыт изделий.

Специальных мастерских для производства сундуков не существовало. Вся работа выполнялась в жилой избе (зимой), а в более теплое время года – в особых помещениях возле дома. Специальных механических приспособлений не было. Использовался только столярный инструмент, детали приобретались в соответствующих лавках или у кузнецов. Деревянную основу делали сами сундучники.

Мастера изготавливали сундуки с росписью, оковывали их «мороженой» жестью или полосами железа. Считается, что производство окованных «мороженым» железом сундуков появилось в Вятской губернии в середине XIX века. Завела его некая мещанка Лалетина, имевшая также экипажное заведение («мороженое» железо использовалось при украшении экипажей). Она привозила шкатулки, обитые «мороженой» жестью, из Великого Устюга. Но секрет «морозки» рассказать не могла, так как не знала его. Его выведал у устюжских мастеров крестьянин д. Счастливцевой Троицкой волости Вятского уезда М. Н. Счастливцев. Затем он раскрыл секрет И. И. Никулину и Е. Кокореву, от которых это мастерство распространилось по всей губернии[154 - Кучин Ф. Г. Сундучный промысел// Материалы по описанию промыслов Вятской губернии. Вып. II. – Вятка, 1890, С. 75—76; Каталог Вятского кустарного отдела на Казанской научно-промышленной выставке 1890 г.: краткий очерк кустар. пром-сти Вятской губернии. — Вятка, 1890. С. 14.]. Особое развитие оно получило в Вятском и Орловском уездах[155 - Кучин Ф. Г. Указ. соч., С. 74—75. В противоположность названным видам декорирования украшение сундуков и шкатулок печатными узорами по образцу невьянских в Вятской губернии по разным причинам не привилось (там же, С. 79).]. О том, как выглядели вятские сундуки, украшенные «мороженой» жестью, дает представление известный фотографический снимок «На Верхнем рынке. Продажа сундуков» из Государственного архива социально-политической истории (Кировская область). Лицевая сторона и крышка сундуков разбивалась на два квадрата, в которых помещались ромбы. Каждый сундук четко делился на две части широкой полосой. При декорировании изделий большую роль играл контраст ярких цветов «мороженой» жести[156 - Такие сундуки сегодня можно встретить среди товаров антикварных интернет – аукционов.].

Но особенно популярны были сундуки с росписью. В отличие от обитых «мороженой» жестью шкатулок и сундуков, делавшихся как предметы роскоши для состоятельных горожан, они имели большой спрос среди крестьян. Большинство сундуков были окрашены в красно-коричневый цвет. Постепенно сложились основные варианты композиционных схем и цветовых сочетаний. В конце столетия появилась более разнообразная роспись. Плоскость сторон делилась на два квадрата. Внутри них располагались более мелкие мотивы. В большинстве своем это простые геометрические фигуры[157 - В. А. Барадулин особо выделял пасеговские сундуки (из Пасеговской волости), в которых кистевая роспись сочеталась с элементами, нанесенными при помощи штампиков (Барадулин В. А. Отхожий малярный промысел на Среднем Урале (вятские мастера рубежа XIX—XX веков) // Сообщ. ГРМ. – М., 1976. – Вып. 11. – С. 48).].






Сундук. II половина XIX – начало XX века, Вятская губерния (частное собрание).



Типичным образцом таких изделий является сундук из ПГХГ[158 - Инв. № П 2489, размеры 44х85х53,5. Изготовлен в 1883 году в деревне Кышка Кочевского района.]. Он прямоугольной формы, крышка покатая. Сундук окрашен в красный цвет. Его форма подчеркнута широкими черными линиями, имитирующими железную оковку. Крышка и лицевая сторона декорированы росписью, состоящей из геометрических мотивов, на задней стороне и боковых – лишь крупная сетка. Поверхность лицевой стороны и крышки разбита на два больших квадрата, внутри которых расположены два ромба и две розетки. Последние находятся в нескольких кругах темно-зеленого и белого цветов (по классификации Н. Менчиковой, это – второй вариант вятской росписи[159 - Менчикова Н. Вятская сундучная роспись (по материалам экспедиций Кировского областного художественного музея имени В.М. и А. М. Васнецовых по районам Кировской области в 2000—2003 гг.) // Кировский художественный музей имени В.М. и А. М. Васнецовых: материалы и исследования (2000—2003) / Деп. культуры и искусства Киров. обл.; ред.: Двинянинова Л. С., Любимова И. А. – Киров, 2004, С. 102.]). Основными элементами украшения рассматриваемого изделия являются небольшие розетки и точки темно-зеленого и белого цветов. Они в определенном порядке нанесены штампиками на края сундука, и таким образом окаймляют все его декоративное убранство, сообщают ему устойчивость и равновесие. Кроме того, они образуют большие геометрические фигуры и заполняют пустые места между ними. В целом количество декоративных мотивов очень невелико.






Сундук. II половина XIX – начало XX века, Вятская губерния (частное собрание).



Несмотря на кажущуюся неприхотливость украшения сундука, оно обнаруживает продуманность и ясность. Со вкусом подобранные цветовые сочетания и симметричное размещение геометрических фигур не только придают изделию праздничность, но и сообщают зрителю ощущение стабильности и защищенности. При минимуме использованных художественных средств мастер сумел добиться максимального эффекта, создав произведение, способное украсить любой крестьянский дом (по информации Н. Менчиковой, изделия с покатой крышкой покупали именно крестьяне, а с плоской – жители города[160 - Там же, С. 100.]). Надо отметить, что контраст яркого красного фона (сурик) и декоративных мотивов различных цветов стал отличительной особенностью многих вятских изделий, в т.ч. сундуков.




Региональные центры (XIX век)


В других регионах страны в XIX столетии также сложились центры производства сундуков и шкатулок. В Тверской губернии его средоточием был Калязинский уезд. В деревнях Поречской, Пятигорской и Расловской волостей делали много сундуков[161 - Л. Э. Калмыкова также отмечала существование в начале XX века незначительного производства сундуков и росписи в Старицком (Берновская и Ефимьяновская волости) и Тверском (Щербининская волость) уездах (см.: Калмыкова Л. Э. Народное искусство Тверской земли / [Сергиево-Посад. гос. ист.-худож. музей-заповедник, Твер. обл. гос. дом нар. творчества]. – Тверь, 1995, С. 84, 276, 278).]. Но промысел имел исключительно местное значение. Вещи почти не вывозились на дальние рынки. Сегодня судить о них можно в основном исходя из сведений статистической литературы конца XIX века. То же самое можно сказать о сундучном производстве Рязанской губернии. Оно было развито в Касимовском и Спасском уездах, в Поминовской, Старовасильевской, Семеновской и Васильевской волостях. Сохранились сведения о существовании на рубеже XIX—XX веков небольшого центра по производству сундуков в Пензенской губернии. Он в основном сосредоточился в двух уездах: Городищенском и Краснослободском[162 - Краткий очерк кустарных промыслов Пензенской губернии, составленный для Всероссийской кустарно-промышленной выставки 1902 года в С.-Петербурге / Сел.-хоз. бюро Пензенск. губ. земства. – СПб.: Пензенское губ. земство, 1902, С. 32.]. Но главным занятием крестьян этого региона было земледелие, сундучный промысел имел по отношению к нему второстепенное значение. Специальных мастерских не было, работали только члены одной семьи.

Гораздо более сундучный промысел был развит во II половине XIX века в Курской губернии. В статистических исследованиях указано: «Производство сундуков исстари ведется в Великой – Михайловке и Слоновне Новооскольского уезда, в котором переписью зарегистрировано 165 человек сундучников. Наиболее крупные предприниматели ведут производство у себя на дому, скупают сундуки у мелких самостоятельных производителей и раздают лес наиболее нуждающимся, платя им за работу поштучно»[163 - Сф. Кр. Особенности статистического исследования Курской губернии / Курская губ. Итоги статистического исследования. – Курск, 1887, С. XVII—XVIII. На это издание мне указала И. А. Колобкова, старший научный сотрудник ОНИ ГРМ. Выражаю ей глубокую благодарность.]. Сундуки производились трех размеров. Они в свою очередь подразделялись на «белевые» (то есть не расписанные), «гладкие» (одноцветные) и «цветные» (расписанные изображениями цветами). Кроме того, были изделия расписанные «под орех». Росписью в Курской губернии, как во многих других центрах, занимались женщины[164 - Бломквист И. Э. Указ. соч., С. 429.].

В южных регионах страны, например, на Кубани, сложились свои центры производства сундуков. Последние играли очень значительную роль в жизни девушек. Сундуки, по словам местных исследователей, были «частью женской субкультуры»[165 - Щербина Ю. Г. Народное декоративно-прикладное искусство Кубани (II половина XIX – начало XXI вв.). Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Краснодар, 2007, С. 15.]. Они заранее приобретались на ярмарке для приданого невесты или заказывались у известных мастеров. Было распространено несколько типов сундуков, которые могли бытовать в пределах одной станицы. Вещи украшались росписью. Ее главными мотивами были растительные: букеты, листья, ветви, иногда дополненные полосками или «горошинами». Сундуки кубанских мастеров пользовались особой популярностью у соседних народов, например, черкесов. Бытовали также специальные казацкие сундуки. Они были небольших размеров, окованы железными полосами и часто снабжались различными надписями в виде фамилии и имени владельца.

Другим образцом сундука, изготовленного в южном регионе России, является изделие мастера Доценко из села Верхне-Греково (область Войска Донского)[166 - Инв. № П 724. Хранится в ПГХГ.]. Это изделие очень значительных размеров, с плоской крышкой и скошенными стенками. Росписью украшены лицевая и боковые стороны. На нежно-зеленом фоне представлены многочисленные плоскостные изображения красно-белых и синих цветов, желтых и белых листьев. На лицевой стороне – два крупных букета цветов в окружении гирлянд. На боковых – букеты из крупных листьев. Общая композиция разбита на прямоугольные сегменты разного размера, что придает росписи сходство с листами аппликации, наклеенными в определенном порядке. В целом художественному оформлению сундука свойственны праздничность, торжественность. Надо отметить, что он имеет множество аналогий среди произведений украинских и польских мастеров.

Таким образом, производство сундуков и шкатулок к I четверти XX столетия распространилось во многих губерниях России[167 - Возможно, со временем будут обнаружены новые центры сундучного производства. Выявленными история промысла не ограничится.]. Это подтверждают сведения из статистической литературы и каталогов выставок[168 - См., например: Указатель Второй Всероссийской кустарной выставки. – СПб., 1913, С. 109, 162, 275, 388, 685, 687, 688.].

В одних регионах производство приобрело форму крупного промысла, ставшего постоянным занятием большого количества людей (например, в Нижегородской и Владимирской губерниях), в других – сезонной деятельностью отдельных кустарей (Псковская губерния[169 - Промыслы крестьянского населения Псковской губернии и положение их в 1895—97 гг. / Стат. отд-ние Псков. губ. земск. управы. – Псков, 1898, С. 23, VIII—IX (в статистических таблицах).]). После революции в некоторых местностях на основе прежних сундучных мастерских появились крупные артели, затем – фабрики.

Изделия каждого центра имели отличия. Они проявились во внешнем виде сундуков и шкатулок. Мастера являлись носителями традиций, сложившихся в том или ином регионе. Поэтому, как правило, художественное оформление их изделий совпадало с продукцией других кустарей: изготовителей расписных подносов, утвари из дерева и проч. Сундучники использовали материалы и техники, широко распространенные именно в их регионе, ориентировались на предпочтения представителей конкретных социальных слоев.

Обмен знаниями, взаимовлияние различных традиций часто происходили в местах крупного сбыта изделий[170 - А. А. Гилодо считает, что, например, устюгские мастера могли покупать листы «мороженой» жести у уральских сундучников (из личной беседы).]. В этом отношении огромную роль в существовании русского сундучного производства сыграла Нижегородская ярмарка, куда привозились невьянские, тагильские, вятские, макарьевские, павловские, великоустюжские, холмогорские сундуки и шкатулки. О количестве привезенной сундучной продукции В. П. Безобразов писал: «Как ни изумительны массы сундуков в сундучной линии, однако не меньшие массы их можно встретить и в разных других местах»[171 - Очерки нижегородской ярмарки/ [Соч.] В. П. Безобразова. [Вып.1, 2] – М.: Унив. тип. (Катков и К), 1865, С. 25.]. Огромные цифры, характеризующие количество привезенных и проданных на ярмарке сундуков, приводил П. Мельников[172 - Нижегородская ярмарка в 1843, 1844 и 1845 годах/ Соч. П. Мельникова. – Нижний Новгород: губ. тип., 1846, С. 90.]. Поэтому Нижегородская ярмарка для сундучников имела не только культурное, но и экономическое значение.

Во многих губерниях сундучный промысел стал неотъемлемой частью местной культуры, ее лицом на различных ярмарках и выставках. Не стал исключением и Урал, который во II половине XIX века занял ведущие позиции в производстве художественных сундуков и шкатулок в России.




Глава II. История сундучного производства на Урале (XVIII – XX века)





Организация и технология


В каталогах и статистической литературе, где есть разделы по истории и организации уральского сундучного промысла, после короткого вступления об его «старинном происхождении», как правило, сразу делается переход ко II половине XIX – началу XX века – периоду, который справедливо считается расцветом производства. О XVIII столетии в истории промысла написано очень мало. Между тем, уже в I половине XVIII века в домах уральцев широко бытовали сундуки. Например, в 1735 году у берг-гешворена {горный чин, соответствующий рангу армейского подпоручика – Г.П.} Федора Неклюдова, возглавлявшего заводскую контору в Екатеринбурге, их было восемь. У Евдокима Яковлева, служившего в личной канцелярии В. де Геннина, находилось три сундука. Все они были окованы железом и имели внутренние замки. Другие вещи, например, принадлежащие вдове горного офицера Афанасия Метенева, были обиты не только железом, но и красной кожей. У хозяйки дома «на Большой проезжей дороге, напротив Канцелярии» Татьяны Владычиной сундуки были обиты нерпичьей кожей. В них хранились очень разнообразные вещи, начиная от овчины и заканчивая китайскими веерами[173 - См.: Корепанов Н. С. Иконы и прочее в домах екатеринбуржцев в XVIII в. // Вестник музея «Невьянская икона» / Музей «Невьянская икона». – Екатеринбург, 2010. – Вып. 3. – С. 291—318.]. Судя по материалам и техникам, использовавшимся при производстве упомянутых сундуков, не все они имели уральское происхождение. Большое количество было изготовлено холмогорскими и великоустюгскими мастерами[174 - Судя по описаниям, сундуки и ларцы мастеров Русского Севера имелись не только в домах жителей казенного завода, но и в хозяйствах Демидовых, например (речь идет о 1728 годе), два сундука «покрыты кожею и окованы железом, в которых нутряные замки и при тех де замках печати на воску под именем бывшего Григорья Демидова» (цит. по: Юркин И. Н. Демидовы: Столетие побед. ЖЗЛ. Вып. 1410. М., 2012, С. 157).].

Однако ко II половине XVIII века уральское сундучное производство уже предстает достаточно развитым явлением. Сундуки в этот период широко использовались местным населением для хранения книг, документов, одежды, полотенец, украшений, нитей, оружия, медной и оловянной посуды и т. д[175 - Это хранил, например, крепостной Нязе-Петровского завода Петр Михайлов в «cундуке большем, выкрашенном, дубовом с нутряным и висячим замками» (Вагина П. А. Из истории предпринимательства среди крепостных рабочих Урала II половины XVIII века// Вопросы истории Урала [сб. ст.] / Уральский гос. университет им. А. М. Горького. Вып. 6. – Свердловск [б.и.], 1965, С. 17—20).]. Сундуки стали привычным предметом интерьеров заводских изб, производственных и административных помещений[176 - ГАСО, ф.24, оп.1, д. 3319, лл. 6—8.], использовались при транспортировке заводской продукции[177 - ГАСО, ф.24, оп.1, д.3315, лл.14—15.].

Время возникновение промысла можно отнести ко времени основания заводов, то есть к I половине XVIII столетия. По словам П. Н. Зверева, «невьянский сундук уже не был оригинальным произведением одного мастера, а нескольких лиц…, форма и разновидности сундуков… установилась не сразу, а прошли длинный ряд изменений и усовершенствований, сообразно вкусу потребителей, их национальности и смышлености мастеров»[178 - Промыслы Екатеринбургского уезда Пермской губернии / собр. и обраб. под ред. П. Н. Зверева; стат. отд-ние Екатеринб. земской управы. — Екатеринбург, 1889, С. 1].

Необходимо указать на то, что промысел был тесно связан с другими художественными явлениями, развивавшимися в то время на Урале, в частности, с производством медных изделий. Однако «дело» сундуков, в отличие от последнего, никогда не относилось к числу заводских операций. Поэтому оно не так «осязаемо» в производственной документации XVIII века. Это было дополнительным занятием уральцев. В тот период существовали мелкие домашние мастерские, в которых производились все виды работ по созданию сундуков. Их продукция была ориентирована по большей части на местный рынок. Время крупных сундучных заведений и влиятельных фабрикантов было еще впереди. Значительного разделения труда и найма большого числа работников еще не существовало. Но путь развития сундучного промысла был именно в этом увеличении числа крупных мастерских с развитой специализацией и попытками внедрения различных механизмов.

В I половине XIX столетия тесные связи сундучного производства с другими промыслами еще более окрепли. Особенно это касается тагильской лаковой росписи на предметах быта. В тот период существовали не только собственно сундучные мастерские, но и «фабрики», где расписывали наряду с подносами сундуки и шкатулки. Известны заведения Ивана Малоземова, Михаила Фирсова, Дениса Сизова, Арефия Ушкова и других. Их имена встречаются среди торгующих на Макарьевской ярмарке на протяжении нескольких десятилетий XIX века[179 - См.: Силонова О. Н. Нижегородская торговля тагильчан// Третьи Худояровские чтения. Нижний Тагил, 15—17 ноября 2006 года. – Нижний Тагил, 2008, С. 215—228.]. При этом существовал строгий контроль над производством сундуков. В 1802 году Н.Н.Демидов писал: «На заводских жителей Калистрата Перезолова и Семена Чеусова с товарищи – всего шесть человек – наложить взыскание денежного штрафа за дело и отправление на мануфактурную ярманку недозволенных сундуков». Подобные сведения встречаются в 1806 году в документации Черноисточинского завода[180 - Максяшин А. С. Мастера. Искусство. Время// Уральская лаковая роспись по металлу из коллекции Нижнетагильского музея – заповедника «Горнозаводской Урал». Каталог. – Нижний Тагил: Медиа-Принт, 2006, С. 8.].

В ту пору расписные сундуки отправлялись (в числе другой продукции) на мануфактурные выставки, например, в 1837 году в Пермь. Большинство лакировальных заведений существовало уже длительный период времени. Известно, что в 1857 году в Нижнем Тагиле было 6 сундучных мастерских, где работало 32 человека. В 1856 году на Ирбитскую ярмарку привезено лакированных подносов и сундуков на сумму 31400 рублей, продано – на 25400 рублей[181 - Там же. С. 8.]. В 1864 году эти цифры уже значительно возросли: было привезено «сундуков разных сортов и подносов» на 100 тысяч рублей, а продано на 75 тысяч[182 - Пермские губернские ведомости. – 1864. – №19, часть неофициальная. – С. 118 (в общей годовой подшивке).]. Также много сундуков отправлялось «к Кресту» (на Крестовскую ярмарку)[183 - В 1864 году было привезено «сундучных и других деревянных изделий» на 8270 рублей, продано на 5900 рублей (Пермские губернские ведомости. – 1864. – №41, часть неофициальная. – С. 280).].

Многое изменилось в промысле после отмены крепостного права. Ко II половине XIX века он вырос в одно из самых заметных явлений культурной жизни Урала, по словам Е. И. Красноперова, «лучшее украшение кустарной промышленности нашего края». В производстве сундуков уже существовали узкая специализация и разделение труда. В крупных мастерских происходило окрашивание ящиков и сборка поступающих из мелких заведений деталей в одно целое. Центральные мастерские были не только местом окончательной сборки изделий и отправки их на широкий рынок, но и распределителями материалов между мелкими кустарями. Последние делали деревянные ящики и крышки, гвозди, петли, скобы, накладки, замки. Кроме того, они производили лужение, мцарирование («морозку»), чеканку, шлифовку железа и печатание на нем различных рисунков. Производством деревянных ящиков для сундуков славились кустари Петрокаменского завода, Краснопольской волости Верхотурского уезда и д. Фотеево (недалеко от Нижнего Тагила), замков – быньговские мастера. Уже с XVIII столетия они делали замки со звоном для невьянских сундучников. Известно также, что мастера Черноисточинского завода еше во II десятилетии XIX века делали деревянные детали для сундуков и поставляли их на рынок в Невьянске.

В конце XIX столетия сундучный промысел был развит не только в Невьянском и Нижнетагильском заводах и селениях близ них, но и в других заводах и уездах Урала. В литературе встречаются упоминания о мастерах Режевского, Березовского, Верхнесалдинского и Шарташского заводов. Сундучники также жили в Бымовской и Ошьинской волостях Осинского уезда, Кленовской волости Оханского. Есть указания на существование сундучного промысла в нескольких волостях Уфимской губернии[184 - Газов Н. П. Кустарное дело в Уфимской губернии. Отчет делопроизводителя Уфимского губ. кустарного комитета Н. П. Газова, сост. по поручению г. Уфимского губернатора Н. М. Богдановича. – Уфа, 1900, С. 59, 63, 95, 113, 126, 129, 132. Делали не только сундуки, но и, например, коробьи из луба. В фототеке РЭМ хранится снимок, на котором запечатлен житель Уфимской губернии (по национальности – удмурт) среди домашней утвари, среди которой виден большой лубяной короб (1913 год, коллекция 205, фото №17).].

Большое развитие промысел получил в Кунгурском уезде, особенно в Троельжанской и Рождественской волостях. Он зародился в середине XIX века, технология была заимствована у невьянских и тагильских сундучников. Основателем сундучного промысла считается крестьянин д. Синициной Д. И. Калинин. Местные мастера делали сундуки трех размеров, длиной от 70 до 110 см. Ящики покупались чаще в Бымовском заводе (Осинский уезд) и д. Романовка (Старо-Бершетская волость Пермского уезда). Делались два вида сундуков: расписные и обитые железными полосами и «уборные», т.е. обитые «мороженым» железом, с отпечатанными на нем рисунками. Последние делались только на заказ. В росписи преобладала холодная гамма синих, голубых и зеленых тонов, дополненная желтым[185 - Красноперов Е. И. Кустарная промышленность Пермской губернии на Сибирско-Уральской промышленной выставке в г. Екатеринбурге в 1887 году. – Вып. 3: Уезды Кунгурский, Осинский, Камышловский, Ирбитский, Шадринский, Соликамский и Чердынский. – Пермь, 1889, С. 41— 44.]. Эти цвета характерны для кунгурской росписи. Всего производилось около 1500 сундуков в год, они сбывались на сельских ярмарках Осинского, Кунгурского и Пермского уездов[186 - См.: Х-в П. Промыслы Кунгурского уезда // Екатеринбургская неделя. – 1890. – №5. – С. 95. Крупным местом сбыта сундуков в конце XIX века был также Екатеринбург. На Щепной площади (ныне – территория жилого района «Центральный» Ленинского административного района) находились лавки с навесами, под которыми выставлялись «горки» сундуков (см.: Скробов С. Бабушкины сундуки. Что прятали екатеринбуржцы в «образцах переносной мебели»//Уральский рабочий. 25 декабря 2013 года (см.: http://газета-уральский-рабочий.рф/specialissues/?special=1191. Дата последнего обращения: 6 марта 2014 года)).].

На 1915 год в сундучном промысле Троельжанской волости существовало 12 заведений, в которых работало 26 мастеров, 5 подмастерьев и 2 ученика. Сложилась следующая ситуация: подавляющее число работников – мужчины от 21 до 45 лет, работали как члены семьи, так и наемные мастера (формы найма преобладали сдельные и помесячные), продолжительность рабочего времени – около 112 дней, для всех хозяев заведений сундучный промысел был подсобным занятием, продукция сбывалась как «на вольную продажу», так и скупщикам, материалы использовались свои. Троельжанская волость в это время была главным и единственным центром сундучного промысла в Кунгурском уезде[187 - Очерк кустарных промыслов Кунгурского уезда, Пермской губернии/ Оценочно-стат. бюро Перм. губ. земства. – Пермь: электро-тип. губ. земства, 1915, С. 70—71, 80—81 (Волостная и уездная сводка главнейших данных о кустарных промыслах (без подразделения на группы)).].

В городе Соликамске на рубеже XIX – XX веков была известна крупная сундучная фабрика Николая Егоровича Печерцева, он также торговал мануфактурными, галантерейными, скобяными и москательными товарами. За высокое качество продукции Н. Е. Печерцев получил большую золотую и малую серебряную медали[188 - Благодарю за содействие краеведа М. В. Богданова (г. Соликамск).].

Согласно сведениям из Памятной книжки и адрес-календаря Пермской губернии на 1892 год, основные центры уральского сундучного промысла находились в Верхотурском и Екатеринбургском уездах, где существовало 18 и 9 заведений соответственно, в Кунгурском уезде – 5 мастерских[189 - Памятная книжка и адрес-календарь Пермской губернии, на 1892 год / под ред. чл.-секр. Д. Смышляева. — Пермь: изд. Перм. ГСК, 1891, С. 72—83, паг. 3-я. Все центры уральского сундучного промысла охватить в одном обзоре невозможно, названы только самые крупные. Среди других, менее известных, центров, в которых в конце XIX – начале XX века делали сундуки и шкатулки, можно назвать село Ирбитские вершины, находящееся в нынешнем Сухоложском районе Свердловской области. Здесь производились красивые сундуки «с музыкой».].

После революции в истории сундучного промысла начался новый период. Он связан с деятельностью артелей и фабрик. Например, в селе Петрокаменском в начале 1927 года группа кустарей-одиночек объединилась в артель по производству сундуков под названием «Кустарь». Позже в селе образовалось еще две артели – «Красный Урал» и «Кооператор». В 1929 году «Кустарь» и «Красный Урал» объединились в одну артель – «Заря». Последняя позже станет базой для создания местной мебельной фабрики[190 - См. подробнее: Пудов Г. А. О сундучном промысле села Петрокаменское (Средний Урал, II половина XIX – середина XX века) // Антиквариат. Предметы искусства и коллекционирования. – 2014. – №11. – С. 78—84.].

Также известно об артели «Работник», организованной братьями Гробовыми в 1921 году в селе Мурзинском {находится на восточном склоне Уральских гор, приблизительно в 80 километрах от Нижнего Тагила – Г.П.}. Мастера изготовляли поначалу «голье», затем перешли к производству кованых сундуков. После Великой Отечественной войны артель, ставшая к тому времени Мурзинской мебельной фабрикой, вошла в Петрокаменскую фабрику на правах цеха.

Следует также упомянуть о сундуках, относительно недавно изготовлявшихся в Ирбите. Это изделия больших размеров, с покатой крышкой. Их лицевая сторона и крышка украшались с помощью трафарета растительным орнаментом – изображениями листьев и винограда. Края сундуков и боковые стороны укреплялись железными полосами. Задняя стенка просто окрашивалась. Преобладающими цветами были красный и зеленый. Ныне такие изделия часто можно встретить на антикварном рынке.



* * *

В организации сундучного промысла не было ничего необычного. В год мастерские обычно работали (во II половине XIX века) 210—215 дней. Праздники соблюдались строго. Продолжительность рабочего дня в среднем была 14 часов. Начинали работать в пять утра и заканчивали в семь вечера. Но перед ярмарками (сундуки отвозились на многие ярмарки, но лучшей для сундучников считалась Троицкая) продолжительность рабочего дня увеличивалась до 16 часов и более. В конце XIX – начале XX века в промысле получила развитие т.н. truck-system. Детальщики получали плату от хозяев сундучных мастерских продукцией, материалами и другими товарами. Это объяснялось проблемой со сбытом сундуков на ярмарках и падением цен на них.

Обучение в промысле происходило путем отдачи мальчиков мастеру в ученики, без каких-либо формальностей. За учебу платы не полагалось, наоборот, мастер назначал ученику вознаграждение по своему усмотрению. Во всех детальных мастерских возраст поступления в ученики (и срок обучения) был разным, 14 лет надо признать средним по всему сундучному промыслу. Обучали по принципу подражания. Мастера старались как можно дольше держать учеников на простых работах, так как это резко увеличивало производительность мастерской.

Сундучная мастерская представляла собой большое одноэтажное деревянное здание с несколькими окнами. Внутри – большая русская печь. Во всю длину оконных стен – лавки. В простенках между окнами и на глухих стенах были устроены полки, где расставлялись инструменты, различные жестяные листы и полоски железа. Кроме того, каждому сундучнику были необходимы один или несколько амбаров для хранения готовой продукции и различных деталей (замков, листов с печатными узорами и т.д.)

Кустари, работавшие в промысле, владели широким спектром технологических приемов, от простейших до весьма сложных. Ящики для сундуков делались по большей части из соснового леса. Для их изготовления требовались: топор, две пилы, большая и малая, фуганок, два рубанка, закройник, шпунт, коловрат, жамок, молоток и верстак. Пилами распиливали тесины на доски необходимой величины. Это делали не ящичники, а пильщики – специальные люди, переходившие из одного дома в другой для распиливания дерева. Высушенные доски склеивали по две-три (при этом использовался жамок – выдолбленный в середине деревянный брусок – для зажима), вновь сушили. Фуганком стругали дерево вчерне, рубанком отделывали начисто. Закройником (узкий струг) делались выемки по краям досок перед сколачиванием их. Доски сколачивали так, чтоб выступ на крае одной приходился в выемку другой. Они соединялись деревянными гвоздями, предварительно смазанными клеем (коловратом просверливались отверстия, в которые вбивались деревянные гвозди). Когда были готовы стенки ящика, прикреплялись дно и верхняя часть крышки. Шпунтом (стругом с деревянными винтами, двигающимися через коробку) намечали на боках ящика место, где должны были быть отрезаны края крышки. Она потом отпиливалась. Все названные операции над ящиком производились мастерами на верстаке (кроме сколачивания). Ящики продавались «местами», поштучно, парами. «Место» – несколько ящиков, вложенных один в другой.

Другие мастера делали петли к сундукам. Ими крышка прикреплялась к ящику. Инструментов у петельщиков было немного: ножницы для вырезания из железа петель, молоток, «прошибен» (или «бродок» – металлический гвоздь для проделывания отверстий в железе), зубило, небольшая наковальня, вбитая в деревянный чурбан, насека, вбитая в тот же чурбан, для надрезания железной проволоки. Иногда вместо зубила использовалась пробивная машинка. Принцип производства петель состоял в соединении двух приготовленных заранее (выкроенных из железа) полосок проволокой. Петли бывали трех видов: «хвостовые» (для маленьких сундуков), «прямые» (для средних по размерам изделий) и «вводные» (для больших сундуков).

Производство замков к сундукам также осуществлялось в отдельных мастерских. Особенно много замочных мастерских находилось в Быньгах. Инструменты замочников были как кузнечные (молотки, наковальни, клещи), так и слесарные (пилы, тиски, ножницы и т.д.). Замки и ключи делались из стали и различных сортов железа. Производство заключалось в ковке отдельных частей, отделке их, составлении из деталей целого замка. Особого мастерства требовало изготовление пружины и завод замка, так как при малейшей неосторожности пружина лопалась. Замки отличались только размерами: для маленьких сундуков – маленькие замки, для больших – большие.

Отдельной частью сундучного промысла было производство гвоздей. Их делали в специальной машине. Поэтому инструментами гвоздаря являются по большей части те, что служат для починки машины. Также важны большие металлические ножницы для резания железа. Сундучные гвозди делаются из железных обрезков. Мастер нарезал большое количество полосок ножницами и далее использовал машину.

По справедливым словам П. Н. Зверева, названные производства хоть и были важны для сундучного промысла, но не могли его достаточно характеризовать, так как продукция мастеров могла использоваться и для других нужд[191 - Промыслы Екатеринбургского уезда Пермской губернии. С. 7.]. В отличие от них, нижеследующие отрасли сундучного промысла уже являются неотъемлемыми его частями.

Первая из них – печатание узоров на железе. Лист черного легковесного железа намазывался олифой (использовалась щетинная кисть), затем сушился в печи, чуть позднее измененным составом олифы на нем печатались различные рисунки (поначалу для этого использовали бумажные трафареты, постепенно сундучники начали отдавать предпочтение кускам березовой пробки с вырезанными на ней узорами, еще позднее печатальщики придумали пробочный каток, который просто прокатывался рукой по поверхности листа), вновь сушили, потом натирали киноварью, покрывали олифой и снова ставили в горячую печь. Главным в ремесле печатальщика было сварить хорошую олифу, так как от ее качества зависел результат всей работы. Надо отметить, что печатание узоров на листах относилось к самым вредным для здоровья производствам (наряду с нижеследующими).

Сундуки украшались не только печатными рисунками, но и листами прочеканенного железа. Инструментами чеканщика были чеканы разного профиля, молоток, деревянная доска, покрытая слоем смеси из смолы и песка (к ней прибивался железный лист). Работа производилась в домашних условиях. Рисунок переводился с бумажного листа на жестяной (через отверстия, по которым проводили мешочком с толченым мелом). Лист жести с рисунком прибивали к доске со смолой и песком, замораживали этот состав. После чеканки лист снимали. Техника чеканки мало изменялась со временем.

Вероятно, самой эффектной техникой, применявшейся в сундучном промысле, была «морозка» жести. Не исключено, что она была заимствована из Англии (как об этом писал П.Н.Зверев[192 - Там же. С. 10.]). Технология «морожения» железа основана на кристаллизации расплавленной полуды (смеси олова и свинца), при добавлении капель воды, и химической реакции на кристаллизованную полуду смеси серной и азотной кислот. Брали жестяной лист клещами и держали стороной, покрытой полудой, над огнем, до полного расплавления полуды, затем снимали лист с огня и клали на доску, из лейки лили воду на лист. Потом его протирали сухой тряпкой и обрабатывали смесью купоросного масла, водки и воды. Потом лист сушили (летом – на солнце, зимой – в печи) и лакировали. Если необходимо сделать его цветным, то покрывали не лаком, а олифой. Листы с зеленой «морозкой» получали при покрытии их веницейской ярью, смешанной с масляным лаком (и позднее – просушивании в продолжение суток).

Другая весьма эффектная техника уральских сундучников – производство железных зеркал. Инструментами зеркальщиков были различные пилы, несколько деревянных вальков, ножницы, верстак и тиски. Зеркала делались из черного железа. Сначала мелом на листе рисовали необходимые формы зеркал и вырезали их ножницами. Для придания вырезанным кусочкам выпуклой формы их обрабатывали молотком на чугунной «лежанке». Несколько зеркал зажимали углами в тиски. Поначалу их обрабатывали наждаком или растертым в порошок точильным камнем. Эта операция производилась последовательно над каждым зеркалом, вставленным в тиски. Потом обрабатывали пилой с мелкими нарезами и шлифовали. Глянцовка при необходимости производилась гладким вальком. Считается, что после 1912 года железные зеркала как способ украшения сундуков вышли из моды.

Мелкие детали сундуков – скобы, накладки, пробои – производились в кузницах обычными кузнецами[193 - Технология росписи металлических листов, прикрепляемых к сундукам, мало отличалась от росписи на подносах и других предметах быта. Поэтому она подробно не рассматривается. Истории уральской лаковой росписи посвящена обширная литература (см., 7ердловск, 1928 Ураларедметах бытастов не отличаласьнапример: Барадулин В. А. Уральский букет. Народная роспись горнозаводского Урала. – Свердловск: Средне-Уральское книжное издательство, 1987).].




Мастера, участие в выставках, произведения и их художественные особенности


Невьянск

Завод находился на Среднем Урале, на реке Нейве, был пущен в 1701 году. На следующий год Петр I передал его Никите Демидовичу Антуфьеву (Антюфееву), ставшему основателем династии промышленников Демидовых. Прокофий Акинфиевич Демидов, внук Никиты Демидова (Антуфьева, Антюфеева), в 1769 году продал завод С. Яковлеву.

Значительную часть мастеровых и работных людей составляли выходцы из Московского и Тульского уездов, а также северных уездов России: Тотемского, Устюжского, Сольвычегодского, Каргопольского, Олонецкого и др. Кроме того, в 1759 году среди жителей отмечены выходцы из Переславля-Залесского, Ростова, Костромы, а также из Осинского уезда[194 - ГАСО, ф.24, оп.1, ед. хр. 1619.].

Невьянский завод был важным экономическим центром края, привлекавшим многочисленных купцов. Г.Ф.Миллер писал: «На Невьянских господ Демидовых заводах, которые с начала заведены токмо для железной плавки, а жители там так умножились и поныне еще умножаются, что сие место со временем между знатнейшими в Сибири местами считаться может, бывает нарочитая ярманка в праздник святых Апостол Петра и Павла, и чрез несколько дней после того. Чего для в то время из окольных городов, а имянно: из Екатеринбурга, Верхотурья, Туринска, Тюмени и Тобольска купцы в многолюдстве там съезжаются, да и тамошние жители разными, как российскими, так и Китайскими добрыми товарами торгуют»[195 - Миллер Г. Ф. Описание о торгах сибирских. – СПб.: при Имп. Акад. наук, 1756, С. 20.]. Екатеринбургские купцы жаловались, что заводские, торгуя китайскими, персидскими, немецкими товарами, составляют им сильнейшую конкуренцию.

Колоссальное значение в культурной и экономической жизни Невьянского завода имело старообрядчество. Район Невьянска был одним из звеньев «прочной цепи, которая протянулась от Поморья до Алтая», здесь существовал «настоящий старообрядческий монастырь, при котором действовало тайное училище»[196 - Мангилев П. И. К истории поморского согласия на Урале в XVIII – XX вв.// Очерки истории старообрядчества Урала и сопредельных территорий/ отв. ред. И. В. Починская. – Екатеринбург: изд-во УрГУ, 2000, С. 8,10.], укрывались от преследований руководители Выговского общежительства. Н. С. Попов подчеркивал: «Здесь то главное место сего толку, столько в последствии времени распространившегося оттуда вместе с заводами, и в самых сельских обиталищах, и сюда то по большей части ездят из всех мест здешней губернии старообрядцы совершать особливо браки»[197 - Попов Н. С. Хозяйственное описание Пермской губернии. Часть I. – Пермь: тип. губ. правления, 1804, С. 285.].

Завод стал не только отправной точкой уральской промышленной металлургии XVIII века, но и родиной многочисленных промыслов, в том числе и художественных. Н. С. Попов писал про невьянских мастеровых, что они, «занимаясь кроме заводских работ и столь многоразличными промыслами, по большей части достаточны» и перечислял среди прочих: «16 иконописцев, 9 лакировщиков, 19 меднокотельных и литейных, 9 серебряников, 9 чеканщиков, кои чеканят листы к сундукам и делают к ним зеркала, …23 столяра, кои делают ящики (сундуки) деревянные под оковку, 56 мастеров, кои оковывают сундуки» и проч.[198 - Там же. С. 285.] Исключительное значение для художественной жизни не только Урала, но и всей России приобрела невьянская иконопись, пережившая расцвет во II половине XVIII – начале XIX века. Она имела стилевые особенности, отличающие ее от других иконописных школ. В окрестных деревнях также были развиты многочисленные промыслы. Заметным фактом в истории завода стала плавка колыванского серебра, поставляемого в 1750 году Акинфием Демидовым в Петербург для раки Александра Невского.

Производство сундуков стало одним из порождений заводской промышленности уже в первые десятилетия ее существования. Промысел был вызван к жизни наличием благоприятных условий, сложившихся в регионе в XVIII веке. К числу важнейших относятся обилие материала, большое число опытных ремесленников и наличие местного спроса на их продукцию. Немалое значение имело выгодное географическое расположение Урала на пересечении торговых путей.

«Дело» сундуков было частью горнозаводской культуры и искусства. Особенности исторической ситуации стали основой для зарождения и развития многих других уральских промыслов. Это обусловило существование множества параллелей между ними. Мастера часто перенимали технические приемы друг у друга. Считается, например, что невьянский «детальщик» Иван Антонович Овчинников заимствовал у тагильских живописцев технику нанесения печатных узоров на металлические листы. Производство сундуков было во многом родственно другим уральским промыслам.





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/gleb-pudov-24185436/ocherk-istorii-uralskogo-sunduchnogo-promysla/) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.



notes


Примечания





1


Соболев Н. Н. Стили в мебели. – М., 1995, С. 61.




2


Фаенсон Л. Итальянские свадебные сундуки// Декоративное искусство. – 1967. – №1. – С. 21 – 22; она же. Три итальянских сундука XV в. из собрания Эрмитажа. Сообщения ГЭ, XXIX, 1968, С. 19—23; она же. Итальянские свадебные сундуки. ГЭ. – Л., 1969.




3


См.: Ritz J. M. Alte bemalte Bauernm?bel. Neubearb. von Gislind Ritz, 4 Aufl. – M?nchen, 1962; Nemec H. Alpenl?ndische Bauernkunst. – Wien: Verlagsgruppe Bertelsman GmbH, 1966, Abb. 82, 90, 91, 96 и мн. др. издания.




4


См., например: Просвиркина С. К., Жегалова С. К. Расписные сундуки XVII – XVIII вв.// Сокровища русского народного искусства. Резьба и роспись по дереву. ГИМ. – М., 1967; Гилодо А. А., Лобанева Т. А. Русские сундучные изделия с кованой железной отделкой XVII – XVIII вв.//ПКНО. 1989. – М., 1990, С. 350—365; Федоров В. М. О производстве сундуков в городе Макарьеве// Нижегородский сборник. Т.X. – Нижний Новгород, 1890; Семенкова Л. Л. Сундуки в собрании ВСМЗ// Материалы исследований. Научно-практическая конференция. 22 – 23 декабря 2008 г. Вып. 15. – Владимир, 2009.




5


Промыслы Екатеринбургского уезда Пермской губернии / собр. и обраб. под ред. П. Н. Зверева; стат. отд-ние Екатеринб. земской управы. — Екатеринбург, 1889. – С. 1—40.




6


Мелкие промышленные заведения Пермской губернии / Кустар. отд-ние Перм. губ. зем. управы. — Пермь: 1908. — XV, 236 с. С. 28—29, 63, 84, 106, 148, 175—176, 195 и другие издания.




7


Памятная книжка и адрес – календарь Пермской губернии на 1892 год. – Пермь, 1891, С. 72—83.




8


Уральский торгово-промышленный адрес-календарь…: Пермская, Уфимская, Оренбургская и Вятская губернии, на 1915 г. С. 378, 389, 436, 442 и т. д.




9


Меркушева Э. Р. Тагильские сундуки (из истории Нижнетагильского сундучного промысла) // Вторые худояровские чтения: доклады и сообщения, 25—27 окт. 2005 года – Нижний Тагил, 2005. – С. 164—169.




10


Шубина Т. И. Коллекция сундуков в фондах Невьянского государственного историко-архитектурного музея//Пятые невьянские исторические чтения. Материалы научно-практической конференции. Невьянск, 4 декабря 2010 года. – Невьянск, 2010, С. 321 – 332.




11


Шубина Т. И. К истории Невьянской мебельной фабрики: артели «Транспортник» и «Сундучник»// Восьмые Невьянские исторические чтения. Материалы научно-практической конференции. – Невьянск, 2014, С. 276 – 285.




12


Горбунова О. Б. Сундучная фурнитура и инструменты для ее изготовления в фондах Невьянского государственного историко-архитектурного музея// Девятые Невьянские исторические чтения. Материалы научно-практической конференции. Невьянск, 1 ноября 2014 года. – Невьянск, 2015, С. 47 – 61.




13


Кодрицки А. Л., Мешкова В. М. Судьба семьи сквозь призму веков (невьянские сундучники Селянкины и их потомки) // Веси. – 2015. – №9. – С. 64 – 72.




14


Пудов Г. А. Из истории мастерской А. С. Алексеева (Невьянск, II половина – начало XX века) // «Декоративное искусство и предметно-пространственная среда. Вестник МГХПА» / Московская государственная художественно-промышленная академия имени С. Г. Строганова. – МГХПА, 2020. – №3. Часть 2, С.115 – 123; он же. О сундучной «фабрике» Петра Яковлевича Кокушкина (Нижний Тагил, II половина XIX – начало XX века) // «Декоративное искусство и предметно-пространственная среда. Вестник МГХПА» / Московская государственная художественно-промышленная академия имени С. Г. Строганова. – МГХПА, 2021. – №1. Часть 1, С. 313 – 322.




15


Пудов Г. А. Об уральских ларцах-теремках XVIII—XIX веков (истоки художественного стиля и вопросы атрибуции) // Петербургские искусствоведческие тетради. Статьи по истории искусства. АИС. – 2019. – Вып. 53. – С. 83—92; он же. Об уральских ларцах-теремках XVIII—XIX веков (истоки художественного стиля и вопросы атрибуции) // Петербургские искусствоведческие тетради. Статьи по истории искусства. АИС. – 2019. – Вып. 54. – С. 77—83; он же. О так называемых «зеркальных» сундуках (из истории уральского сундучного производства II половины XIX – начала XX века) // «Декоративное искусство и предметно-пространственная среда. Вестник МГХПА» / Московская государственная художественно-промышленная академия имени С. Г. Строганова. – МГХПА, 2020. – №3. Часть 2, С.124—132; Пудов Г. А., Гареева Н. Б. О ларце из коллекции Новгородского государственного объединенного музея-заповедника// Новгородский музей-заповедник. Материалы ежегодной научно-практической конференции, посвященной 110-летию со дня рождения А.П Грекова. Великий Новгород, 19—20 марта 2019 г. Великий Новгород, 2020, С. 95—101.




16


Х-в П. Промыслы Кунгурского уезда // Екатеринбургская неделя. – 1890. – №5. – С. 95.




17


См., например: Рыбин В. Невьянские сундуки// Звезда. – Невьянск. – 1959. – №111 (1610). – С. 3; Путилова Н. А. Старинный промысел// Звезда. – Невьянск. —1970. – №76 (3159). – С.3; она же. Невьянцы откликнулись// Звезда. – Невьянск. —1970. – №131 (3214). – С.4; Шубина Т. Не только героев улицы славят// Звезда. – 1991. – №154.




18


Максяшин А. С. Ярославский сундук // Тагильский рабочий. – 1987. – №248 (17479). – С. 4; см. также: он же. Свадебный сундук // Уральский рабочий. – 1988. – 9 февраля.




19


Дмитриев А. Невьянские сундуки// Урал. – 1989. – №4. – С. 163 – 164; он же. Сундуки из Невьянска// Уральский следопыт. – 1992. – №11. – С. 50 – 51.




20


Он же. Сундуки из Невьянска. С. 50.




21


Малаева З. Г. Бабушкин сундук// Антиквариат. Предметы искусства и коллекционирования. – 2003. – №3 – 4. – С. 18 – 20.




22


Там же. С. 18.




23


Корепанов Н. С. Иконы и прочее в домах екатеринбуржцев в XVIII в.// Вестник музея «Невьянская икона». Вып. III. – Екатеринбург, 2013, С. 291—318. Статья С. Скробова, опубликованная в газете «Уральский рабочий» в 2013 году, имеет по отношению к названной работе вторичный характер (см.: Скробов С. Бабушкины сундуки. Что прятали екатеринбуржцы в «образцах переносной мебели»// Уральский рабочий. 2013. – 25 декабря (http://газета-уральский-рабочий.рф/specialissues/?special=1191. Дата обращения: 6 марта 2014 года)).




24


Боков В. Е. Древообрабатывающая промышленность в Пермской губернии. – Пермь, 1899.




25


Барадулин В. А. Уральский букет. Народная роспись горнозаводского Урала. – Свердловск: Средне-Уральское книжное издательство, 1987, С. 49 – 53.




26


То же самое можно отметить относительно других книг В. А. Барадулина. См., например: он же. Народные росписи Урала и Приуралья. Крестьянский расписной дом. – Л.: Художник РСФСР, 1988.




27


Немирович – Данченко В. И. Кама и Урал (очерки и впечатления). Ч. 2. – СПб., 1890, С. 318 – 319.




28


В коллекции есть уникальные вещи, такие как огромный чугунный сундук или дорожный сундук – чемодан, обитый тканью и поставленный на маленькие колеса. Но по своим типологическим характеристикам они выпадают из ряда рассматриваемых ниже изделий.




29


Инв. № ТМ – 1316.




30


Например, сундуки с инв. №№ НВ 25184, НВ 4053, НВ 22488/17, НВ 22600/1, ТМ 16207, и мн. др.




31


Инв. № Н/М 913.




32


См. подробнее: Пудов Г. А. О роли фабрик металлических изделий в истории сундучного промысла Невьянска// Антиквариат. Предметы искусства и коллекционирования. – 2011. – №5. – С. 84 – 88.




33


Инв. №№ НВ 41071/1, НВ 41071/2, НВ 6755.




34


Инв. № ВХ 653/20.




35


Инв. № М – 701.




36


Инв. № ОНПм – 48.




37


Инв. №34027.




38


Инв. № ГОМ 8794.




39


Инв.№№ РЭМ 9—27, РЭМ 6895—19 аб, РЭМ 6895—20, РЭМ 6895—223, 6895—554, РЭМ 165—9, РЭМ 165—59, РЭМ 3642—12.




40


Не имеет инвентарного номера.




41


Инв. № П 3787.




42


Инв. №№ П 2383, 3004.




43


Не имеет инвентарного номера.




44


Словарь русского языка XI – XVII вв. АН СССР. Институт русского языка. Вып. 8. – М., 1981, С. 172.




45


Гончарова Н. Н. Народное искусство Русского Севера XVII – XIX веков: резьба и роспись по дереву// Ануфриев В. В., Базарова Э. Л., Бицадзе Н. В., Гончарова Н. Н., Селезнева Е. Н., Черносвитов П. Ю. Культура русских поморов. Историко-культурологический анализ: [Монография]. – М.: Форум, 2012, С. 269 – 270.




46


Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV – XVI вв. Подг. к печати Л. В. Черепнин. – М., Л.: изд-во АН СССР, 1950, С.177.




47


Чекалов А. Русская народная мебель//Декоративное искусство. – 1966. – №5. – С. 35—36.




48


Домострой: По рукописям Имп. Публ. библиотеки/ Под ред. В. Яковлева. – СПб.: Д. Е. Кожанчиков, 1867, С. 50.




49


Адам Олеарий упоминает, например, в 1636 году о развитом производстве сундуков в Козьмодемьянске.




50


Роспись всяким вещам, деньгам и запасам, что осталось по смерти большого боярина Никиты Ивановича Романова и дачи по нем на помин души// ЧОИДР. – 1887. – Кн. III. – С. 3, 4, 120.




51


Опись имущества боярина Артамона Сергеевича Матвеева// ЧОИДР. – 1900. – Кн. II. – С. 17, 18.




52


См.: Розыскные дела о Федоре Шакловитом и его сообщниках. Т. IV. – СПб., 1893.




53


Там же. Столбцы 8, 23, 40, 41, 99, 108. См. также: Пудов Г. А. Из истории русского сундучного производства XVI – XVII веков (по материалам описей имущества знатных лиц и монастырских описей) // Традиции и современность (в печати).




54


По указанию Н. Н. Соболева, резьба как вид украшения сундучных изделий в России не привилась: «это было не в наших обычаях» (см.: Соболев Н. Н. Русская народная резьба по дереву. – М.: Сварог, 2000, С. 323).




55


Попова З. П. Истоки и традиции русской мебели XVIII – XIX веков// Народное искусство России: традиция и стиль: [Сб. ст.] / Отв. ред. С. Г. Жижина. – М.: ГИМ, 1995. (Труды ГИМ; Вып. 86), С. 8.




56


Принцип оковки железными листами и полосами деревянных сундуков и шкатулок известен очень давно. Уже в русских погребениях X века встречаются шкатулки, обитые железом. Такие вещи оковывались пластинами с ажурным просечным рисунком (см. Рыбаков Б. А. Ремесло древней Руси. – М.: Культура Академический проект, 2015, С 190).




57


Например, сундук из РЭМ (№165—2).




58


См. подробнее: Пудов Г. А. Об одном виде русских сундучных изделий (баулы XVIII – XIX веков). История и художественный стиль// Известия Байкальского государственного университета. – 2020. – Т. 30. – №4. – С. 560—565.




59


Костомаров Н. И. Очерк домашней жизни и нравов великорусского народа в XVI и XVII столетиях// Костомаров Н. И., Забелин И. Е. О жизни, быте и нравах русского народа. – М., 1996, С. 42.




60


В берестяной грамоте №429 упоминается большой сундук I половины XII века, в котором хранили одежду и женские украшения, в грамотах №438 и 533 говорится о коробьях XII – XIV веков (Арциховский А. В., Янин В. Л. Новгородские грамоты на бересте (из раскопок 1962 – 1976 гг.). – М.: Наука, 1978, С. 35 – 36, 41 – 42, 135). На экспозиции НГОМЗ находятся берестяная грамота №846 (датируется II четвертью – половиной XII века), в которой упоминается ларец с книгами, и №403 (XIV век), в которой речь идет о коробье. Кроме того, А. А. Кудрявцев упоминает о многочисленных металлических замках двух видов от ларцов и сундуков, а также о ключах к ним, датирующихся XII – XIV веками (см.: Кудрявцев А. А. Замки и ключи в материальной культуре средневекового Новгорода. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. М., 2014, С. 18).




61


См.: подробнее: Пудов Г. А. О сундучных изделиях Великого Новгорода // Вестник славянских культур. – 2020. – Т. 57. – С. 246— 257.




62


Бахрушин С. В. О территориальном разделении труда в XVI – начале XVII в.// Научные труды [редкол.: А. А. Зимин и др.; вступ. ст. В. И. Шункова]; Акад. наук СССР, Ин-т истории. – М.: изд-во АН СССР, 1952. Т. I. С. 61.




63


Бломквист И. Э. Крестьянские постройки русских, украинцев и белорусов (поселения, жилища и хозяйственные строения) // Восточнославянский этнографический сборник: очерки нар. материальной культуры русских, украинцев и белорусов в XIX – нач. XX в. / [отв. ред. С. А. Токарев]. – М., 1956. – 805 с. – (АН СССР. Тр. ин-та этнографии им. Н. Н. Миклухо-Маклая. Нов. сер.; Т. 31). С. 423.




64


См.: Лавочные книги Новгорода Великого 1583 г. – М., 1930, С. 7, 13, 47, 144 – 146.




65


См.: Майков В. В. Книга писцовая по Новгороду Великому конца XVI в. – СПб., 1911, С. 141, 35.




66


Опричник Генрих Штаден упоминал в своих записках об огромном количестве бытовавших в Новгороде сундуков и ларей, свозимых во время расправы царскими слугами «в один монастырь» (см.: Штаден Г. Записки немца-опричника / сост. и коммент. С. Ю. Шокарева. – М.: Росспэн, 2002, С. 106).




67


Сочинение Кильбургера о русской торговле в царствование Алексея Михайловича: [исследование и прил. текст] / сост. Г. Б. Курц. — Киев. 1915. — (Сб. Студ. ист.-этногр. кружка при Ун-те св. Владимира / под рук. М. В. Довнар-Запольского; вып. 6). C. 114.




68


Мильчик М. И. Градостроительная биография Холмогор XVII—XVIII вв.// Холмогоры – центр художественной культуры русского Севера. Сб. статей. – Архангельск, 1987, С. 6.




69


Подобные типы сундучных изделий бытовали не только в России, но и во многих странах Западной Европы. Например, подголовки были распространены в Германии, Англии, Норвегии (см.: https://digitaltmuseum.no/search?rows=72&query=skrin (https://digitaltmuseum.no/search?rows=72&query=skrin). Дата последнего обращения 12. 11. 2013). См. также: Fiske J. When oak was new. English furniture and daily life 1530—1700. – Ipswich, Massachusetts, 2013, p. 47—48.




70


Гончарова Н. Н. Русские сундучные изделия XVII – XVIII вв. в коллекции Государственного Исторического музея// Вестник РГГУ. Серия Культурология. Искусствоведение. Музеология. – 2012. – №11. – С. 261.




71


В 1622 – 1624 годах в Холмогорах числилась 1 кузница на территории «кремля», 32 – на Глинском посаде, 13 – в Никольском конце в Верхней половине, 12 – в Нижней половине и 3 – за речкой Падракурьей (см.: Лохова Ю. В. Ремесло кузнеца. – Наследие Холмогорской земли XVI – начала XX века в музеях Архангельской области: каталог/автор-составитель Т.М.Кольцова. – М., 2011, С. 99 – 100).




72


Цит. по: Кольцова Т. М. Искусство Холмогор XVI—XVIII веков / М-во культуры Рос. Федерации, Гос. ин-т искусствознания, Гос. музейное объединение «Художественная культура Русского Севера». – М.: Северный паломник, 2009, С. 258. Хотя в Переписной книге холмогорского посада (1710) указано, что житель Нижней его половины Яков Сапухин «сшел к Москве лет двенатцать» (см.: Мильчик М. И. Город Холмогор был многолюден и знаменит: Очерк градостроительной и архитектурной истории. – СПб., 2013, С. 236).




73


Гилодо А. А., Лобанева Т. А. Русские сундучные изделия с кованой железной отделкой XVII – XVIII вв.//ПКНО. Ежегодник. 1989. – М., 1990, С. 353 – 354.




74


Великолепные образцы, украшенные шкурой нерпы, находятся в коллекции ВГИАМЗ (№№ ВОКМ 27187/2, ВОКМ 9667, ВОКМ 9701 и др.).




75


В Сийском иконописном подлиннике указано: «Ярь медянка с маслом [зеленый цвет – Т.К.] вельми потребно писать скатули подголовашки, и по каменю и по железу сурик с маслом льняным [красный цвет – Т.К.] удобен красить и подкрашивать скрынку и шкатулу» (БАН, Рукописный отдел, С-205, лл. 17 – 18; цит. по: Кольцова Т. М. Указ. соч., С. 258 – 259).




76


Гончарова Н. Н. Холмогорские расписные сундуки в собрании Государственного Исторического музея// Мильчик М. И. Город Холмогор был многолюден и знаменит. С. 121—128.




77


Розыскные дела о Федоре Шакловитом и его сообщниках. Т. IV. Ст. 167.




78


Инв. №7716.




79


Вещи подобного типа встречаются во многих странах мира, например, в Норвегии, о чем свидетельствуют собрания местных музеев (в Норвежском музее истории культуры в Осло, инв. № NF. 1923—1729, NF.1922—0138, NF.1924—0306 и мн. др.).




80


«Переписная книга холмогорского посада» (1710), а также «Именная ведомость о торгах, рукоделиях и промыслах жителей холмогорских посадов» (1785), опубликованные М. И. Мильчиком, убедительно свидетельствуют, что производство сундуков в Холмогорах в этот период находилось в глубоком упадке. Многие кузнецы были переведены в Санкт-Петербург (см.: Мильчик М. И. Город Холмогор был многолюден и знаменит. С. 210—239, 280—337).




81


Мерзон А. Ц., Тихонов Ю. А. Рынок Великого Устюга в период складывания всероссийского рынка (XVII век) / АН СССР. Ин-т истории. – М.: изд-во АН СССР, 1960, С. 52—53, 62—63, 402, 403, 404, 491 и др. В округе Устюга металлообрабатывающие промыслы также получили значительное развитие (там же, С. 62—63).




82


Богуславская И. Я. Северные сокровища (о народном искусстве Севера и его мастерах). – Архангельск: Сев.-Зап. кн. изд-во, 1980, С. 33.




83


Мерзон А. Ц., Тихонов Ю. А. Указ. соч., С. 52 – 53, 404.




84


Жегалова С. К. Обрабатывающие промыслы и ремесло// Очерки русской культуры XVII века. Ч I. Материальная культура. Государственный строй/ Под. ред. А. В. Арциховского. – М.: МГУ, 1979, С. 87.




85


В августе 1677 года Василий Афанасьев Шергин послал «москвитину» Гавриле Романову «устюжского дела» погребец, окованный железными прутьями, а гость Василий Грудцын отправил в Москву гостю Ивану Панкратьеву такой же ларчик (Мерзон А. Ц., Тихонов Ю. А. Указ. соч., С. 406).




86


Базилевич К. В. Торговля Великого Устюга в середине XVII века//Ученые записки Института истории. РАНИОН. Т. IV. – М., 1929, С. 94.




87


Мерзон А. Ц., Тихонов Ю. А. Указ. соч., С. 233.




88


«Устюг принадлежал к тем городам, из которых в XVII в. чаще всего вызывались в Москву живописцы» (там же, С. 90).




89


См. подробный анализ сюжетов росписи: Гончарова Н. Н. Народное искусство Русского Севера XVII – XIX веков: резьба и роспись по дереву. С. 270—287.




90


Просвиркина С. К., Жегалова С. К. Расписные сундуки XVII—XVIII вв. // Сокровища русского народного искусства: резьба и роспись по дереву / С. К. Жегалова, С. Г. Жижина, З. П. Попова [и др.; [ГИМ]. – М., 1967, С. 13.




91


Попова З. Расписные сундуки// Декоративное искусство. – 1968. – №6. – С. 16.




92


Уханова И. Н. Декорировка северных русских ларцов XVII—XVIII вв. // Памятники культуры. Новые открытия. Письменность. Искусство. Археология: ежегодник. 1976 / АН СССР. Науч. совет по истории мировой культуры. – М., 1977, С. 229.




93


Жегалова С. К. Новые материалы по истории северодвинской росписи // Русское народное искусство Севера. Сборник статей. – Л., 1968, С. 34 – 46.




94


Там же, С. 41.




95


Русское народное резное и расписное дерево в собрании Смоленского государственного объединенного исторического и архитектурного музея-заповедника. Автор-составитель Л. С. Журавлева, автор введения – В. М. Василенко. Альбом. – М., 1985, С. 17.




96


Гончарова Н. Н. Влияние православной культуры на содержание сюжетной росписи сундуков XVII—XVIII вв. // Народное искусство: русс. традиц. культура и православие, XVIII—XXI вв.: традиции и современность / Рос. акад. художеств, Ин-т теории и истории изобраз. искусств; под ред. М. А. Некрасовой – М., 2013, C. 485—501. Некоторые сюжеты росписи, в частности, парные изображения молодца и девицы, исследователи связывают не только с Устюгом, но и другими регионами страны (см.: Щапов Я. Н. Свадебная сцена на крышке сундука XVII в. // Древняя Русь и славяне: [сб. ст.] / АН СССР, Ин-т археологии; [отв. ред. и авт. предисл. Т. В. Николаева]. – М., 1978, С. 433—438).




97


Уханова И. Н. Слюда в русском народном искусстве // Музей народного искусства. Музей народного искусства и художественные промыслы: [сб. ст. НИИХП – М., 1972]. – Сб. тр. НИИХП; вып. 5). С. 156, 160, 162, 163, 164.




98


Капустина А. В., Сыроватская Л. Н., Чебыкина Г. Н. Великий Устюг. – Великий Устюг: ВГИАХМЗ, 2007. С. 10.




99


См. подробнее: Гилодо А. А., Лобанева Т. А. Указ. соч., С. 362.




100


Например, шкатулка из коллекции ВУГИАХМЗ (инв.№ ВУМЗ 9393). Подобное декоративное оформление известно среди холмогорских костяных изделий.




101


Гилодо А. А., Лобанева Т. А. Указ. соч., С. 362. Иногда среди устюжских изделий встречается синий цвет слюды (например, ларец из собрания ВУГИАХМЗ, инв. № ВУМЗ 9437).




102


Лукин М. П., Давыдова Н. М. Народное искусство устюжан / лит. обраб. П. В. Шартина. – Вологда: Сев.-Зап. кн. изд-во. Вологод. отд-ние, 1971, С. 31. Мастер Николай Николаевич Торлов значится среди участников Всероссийской выставки в Нижнем Новгороде в 1896 году (см.: Общий указатель Всероссийской промышленной и художественной выставки 1896 года в Нижнем Новгороде. – М., 1896, С. 222). На экспозиции Великоустюгского музея-заповедника есть фото Н. Н. Торлова и его цеховое свидетельство.




103


В собрании ТМО есть шкатулка, которая изнутри обклеена деньгами (инв. № НВ 8786).




104


См. подробнее: Арсеньев Ф. А. Вологодская губерния: очерк кустарных промыслов по изделиям, собранным Вологодским губернским земством / сост. по поручению Губ. земства, чл.-секретарем Волог. стат. ком. Ф. А. Арсеньевым / Моск. пром.-худож. выст. в 1892 г. – Вологда: тип. Волог. губ. правл., 1882, С. 31—32. Автор четко разделил производство изделий на столярную и слесарную составляющие, и считал, что «дело» шкатулок выделилось из сундучного промысла.




105


Однако сегодня некоторые исследователи, в частности, С. Д. Оленев, считают, что такие сундуки не привозились из близлежащих деревень, а делались непосредственно в Великом Устюге (из личной беседы).




106


См. подробнее: Иванова Ю. Б. Кистевые росписи сундуков Великого Устюга // Научные чтения памяти В. М. Василенко / ВМДПиНИ. – М., 1997. – Вып.1. – С. 116—122. Описываемые сундуки хранятся во многих музеях и частных коллекциях, особенно часто их можно встретить в музеях Архангельской и Вологодской областей (МИИ РК, ВУГИАХМЗ, ТМО, ВГИАХМ и др.).




107


См.: Оленев С. Д. Расписные сундуки в собрании Вологодского историко-архитектурного и художественного музея (рукопись).




108


Из собрания Сергиево-Посадского музея-заповедника см.: Круглова О. Русская народная резьба и роспись по дереву из собрания Загорского государственного историко-художественного музея-заповедника. – М., 1983, ил. 39, 40.




109


Сундук с №36074. Отнесен С. Д. Оленевым ко второму типу.




110


№№ ВГМЗ 30064, ВГМЗ 30353/2, ВОКМ 5615, ВОКМ 18148, ВОКМ 20686, ВОКМ 23344, ВОКМ 14208, ВОКМ 36075, ВОКМ 33671, ВОКМ 34048 и др.




111


Во ВГИАХМЗ сундук с инв..№ ВОКМ 16778; в МДЗ «Семенково» – №№8116, 7684, 7381; в ТМО – инв..№№ Т 33897, Т 22437, Т 34814, Т 37368, НВ 6925, Т 22430, Т 16962 и др. Прекрасные сундуки с такой росписью есть также в музее села Сизьма (Шекснинский район). См.: Пудов Г. А., Оленев С. Д. О сундуках с росписью «под гребенку». Вологодская губерния, II половина XIX – начало XX века // Петербургские искусствоведческие тетради / АИС, Твор. союз историков искусства и худож. критиков России. – СПб., 2018. – Вып. 49. – С. 91—100.




112


См. подробнее: Добрынкин Н. Кустарная промышленность в Муромском уезде. Делание укладок и сундуков // Владимирские губернские ведомости. – 1882. – №4, часть неофиц. – С.2—4; Пудов Г. А. Сундучный промысел Муромского уезда Владимирской губернии (II половина XIX – I половина XX века). – СПб., Первый класс, 2017.




113


Филиппов Н. А. Кустарная промышленность России: Промыслы по обработке дерева/ Сост. проф. Н. А. Филиппов при участии В. А. Петровского, В. П. Родникова [и др.] Г.У.З. и З. Отд. сел. экономии и с.-х. статистики. – СПб.: типо-лит. «Якорь», 1913, С. 67.




114


Овсянников Н. Н. О торговле на нижегородской ярмарке // Нижегородский сборник. – Нижний Новгород: типографии Нижегородского губернского правления и Г. А. Пендрина, 1867. – Т. 1, ч. 2. – С. 150—153.




115


Положение сундучного промысла в Муромском уезде // Доклады Владимирской губернской земской управы Очередному губернскому земскому собранию…: по экономическим вопросам. … 1903 года. — Владимир на Клязьме, 1903, С. 40—49.




116


В коллекции ВУГИАХМЗ есть муромский сундук, обитый листами «мороженой» жести наподобие великоустюгских изделий (инв.№ ВУМЗ 27042).




117


Например, на сундуке из собрания ВСМЗ (инв. № В-22783).




118


Инв. №6895—556. Многочисленные аналогии есть в собрании ВСМЗ.




119


Пудов Г. А. О сундучном заведении А. С. Ягунова (Владимирская губерния, Муромский уезд, II половина XIX – I четверть XX века) // Наше Ополье. Краеведческий сборник. – 2020. – №1 (29). – С. 38 – 44.




120


А. С. П. Артель кустарей-сундучников в Муромском уезде// Владимирская газета. – 1902. – №20. – С. 3. См. также: Б/а. Из писем в редакцию// Владимирская газета. – 1902. – №4. – С. 4.




121


Пудов Г. А. О сундучном заведении С. И. Тулупова (село Чулково Муромского уезда). Материалы к истории// «Декоративное искусство и предметно-пространственная среда. Вестник МГХПА» / Московская государственная художественно-промышленная академия имени С. Г. Строганова. – МГХПА, 2020. – №4. Часть 1, С. 319—328.




122


Б/а. Плюсы и минусы чулковской сундучной артели// Призыв. – 1925. – №139. – С. 3.




123


Инв. № М-4315.




124


См. подробнее: Пудов Г. А. Муромский сундук: Очерк истории [б.м.]: Издательские решения, 2021, С. 26 – 29.




125


В литературе иногда называется центром сундучного промысла весь Нижегородский уезд, особенно Новоликеевская и Шелокшанская волости (см., например: Кисляков А. М. Промыслы крестьянского населения Нижегородского уезда: (доп. объяснения к картограммам и диаграммам, представляемым на Всеросс. выставку Нижегородск. уезд. земством). – Нижний Новгород: Нижегородское уезд. земство, 1896, С. 18). Местные сундучные заведения порой достигали очень крупных размеров. Так, в «фирме» Сергея Ивановича Бербасова из д. Сосновки работало 40 наемных рабочих и производилось около 50000 сундуков в год (см. табл. 3 в этой главе). В 1920 – е годы в деревне Сосновка будет работать крупная сундучная артель.




126


Небольсин П. И. Рассказы проезжего о странствованиях по Заволжью, Уралу и по Волге. Статья 5// Отечественные записки. – 1853. – Т.87. – С. 158. Принцип размещения сундуков и ларцов, согласно которому небольшие изделия находились в крупных, был известен очень давно. Так, в новгородском «Сказании о Царьграде» (XIV в.) указано: «…пред олтарем на правой стороне есть ларец велик…; в том ларци иный ларец; в 3-мь ларьци лежат Страсти господни. Тот ларец золотом окован» (цит. по: Лихачев Д. С. Памятники искусства в литературе Новгорода. – Новгород. К 1000-летию города. Сборник статей. Под ред. М.Н.Тихомирова. – М., 1964, С. 53).




127


Об этой ярмарке, до ее переноса в Нижний Новгород, О. О. Реман писал: «ярмонки франкфуртская и лейпцигская едва заслуживают название ничего незначущих сборищ в сравнение с тою, которая бывает в сем скудном местечке» (Реман О. Макарьевская ярмонка. Выписка из неизданного Путешествия по Восточной России, Сибири и Китайской Мунгалии/ Перев. с франц. О. Сомова // Северный архив. – 1822. – Ч. 2, №8. – С. 143).




128


Овсянников Н. Н. Указ. соч., С. 152.




129


Аксаков И. Исследование о торговле на украинских ярмарках. – СПб., 1858, С. 63, 71, 75, 89, 120, 144, 156, 158, 379.




130


Б/а. «Главным занятием некогда…»// Вятские губернские ведомости. – 1889. – №68. – С. 4.




131


Там же. С. 4.




132


Федоров В. М. О производстве сундуков в городе Макарьеве // Нижегородский сборник, издаваемый Нижегородским губернским статистическим комитетом под ред. А. С. Гациского. – Нижний Новгород, 1890. – Т. 10. – С. 193.




133


Там же. С. 193. В свою очередь макарьевцы оказали влияние на сундучный промысел Казани, куда переселилось несколько мастеров.




134


Относительно недавно стало известно о сундучных росписях села Раскаты, ранее относившегося к Макарьевскому уезду. Существование росписей фиксируется с конца XIX века до 1980-х годов. Изображались геометрические фигуры и деревья (см.: Александрова О. И., Ляпаева О. Н. Некоторые особенности раскатовской росписи сундуков в Нижегородской области// Краеведческие находки и открытия. Материалы межрайонной краеведческой конференции. 28 октября 2016 года. – Красные Баки: Вариант, 2017, С. 31—35). В росписях воспроизводились традиционные мотивы и сюжеты, встречающиеся в разных видах русского народного искусства.




135


Прокопьев Д. В. Художественные промысла Горьковской области. – Горький: Горьковское областное издательство, 1939, С. 206 – 207.




136


Находится в Нижнем Новгороде и является филиалом Нижегородского государственного историко-архитектурного музея-заповедника.




137


№№ АЭМ-ОФ 1692, АЭМ-ОФ 2046. Размеры: 47х98,5х50,5 и 64х121х59 соответственно. Благодарю за содействие хранителя музея «Щелоковский хутор» А. С. Аксянова.




138


Овсянников Н. Н. Указ. соч., С. 150; Прокопьев Д. В. Указ. соч., С. 87.




139


Многие рассмотренные выше сундуки из Муромского уезда тоже можно считать павловскими. Их привозили в Павлово, здесь происходила их окончательная доделка (навешивались петли и замки и т.д.) и подготовка к транспортировке на Нижегородскую ярмарку. Хотя многие муромские сундучники работали и торговали самостоятельно (вне Павлово).




140


Прокопьев Д. В. Указ. соч., С. 87.




141


Инв. № В-18468. Подобные сундуки хранятся, например, в ВМДПНИ (КП 29452/А-Б, МЖ 1013 А-Б), ПГХГ, ОНИ ГРМ (инв. № Р-3839), ВУГИАХМЗ (№ ИФН-31), Музее истории художественных промыслов Нижегородской области (Нижний Новгород).




142


Инв. № М-19121.




143


Инв. №1823 Р. Размеры 85х45х42. Еще в 1939 году Д. В. Прокопьев писал о производстве сундуков в этих районах в количестве 100 000 штук ежегодно, так как «потребность в сундуках велика». Кроме местного спроса изделия продавались в Иран. Тот же автор сетовал на однообразное и сдержанное по краскам оформление сундуков – зеленое с черным и серебром, и призывал сделать его более разнообразным (см.: Прокопьев Д. В. Указ. соч., С. 87—88).




144


См.: http://www.sobirau.ru/showroom/antikvariat/mebel-predmeti-interera/13563.html (http://www.sobirau.ru/showroom/antikvariat/mebel-predmeti-interera/13563.html). Дата обращения: 29 августа 2014 года. Сундуки артели «Приокский прогресс» встречаются в антикварных магазинах Владимирской и Нижегородской областей. Они представляют вполне стандартную продукцию артели.




145


Такие сундуки хранятся, например, в Музее истории художественных промыслов Нижегородской области (г. Нижний Новгород), ВМДПНИ (КП 4355, МЖ 282).




146


Часто производство сундуков в Поволжье было лишь частью производства «простой крестьянской мебели», заключавшего в себе такие виды изделий как столы, стулья, шкафы и т. д. Например, в Костромской губернии, в Макарьевском и Нерехотском уездах, во II половине XIX века было несколько семейных мастерских, делавших несколько сотен сундуков в год (см.: Кустарная промышленность Костромской губернии / сост. А. Тило. – СПб., 1885 – (Тр. ком. по исследованию кустар. пром-сти в России; вып. 13). – С. 4105, 4287).




147


См. подробнее: Пудов Г. А. Производство сундуков в Вятской губернии (XIX – начало XX века). История. Мастера. Произведения / Глеб Пудов. – [б.м.]: Издательские решения, 2021.




148


И. Казаченко писал в 1884 году про кустарей Орловского уезда: «Из числа столяров 60 человек Безсолинской волости и 20 человек Рыбинской выделывают преимущественно сундуки…; некоторые из столяров даже обивают сундуки узорчато-прорезным железом, а также обивают железом и раскрашивают на «макарьевский манер» (Кустарная промышленность Вятской губернии / сост. И. Казаченко. — СПб., 1884 — (Тр. ком. по исследованию кустар. пром-сти в России; вып. 12, С. 3567).




149


В других уездах губернии также делали сундуки, но не столь массово, как в названных. Например, в Глазовском уезде работало 12 сундучников. В других уездах упоминания о производстве сундуков единичны (см.: Кустарная промышленность Вятской губернии / Сост. И. Казаченко. — СПб., 1887 – (Тр. ком. по исследованию кустар. пром-сти в России; вып. 16). – С. 14, 113, 114, 115, 160).




150


Кустарная промышленность Вятской губернии: стат. очерк / сост. для Всерос. пром.-худож. выст. 1882 г. в Москве секр. Губ. стат. ком. Н. Спасским. — Вятка: Губ. тип., 1882, С. 23, 24.




151


«Главный рынок сбыта – Вятка. На каждый базар, по вторникам и субботам, в особенности зимой, привозится этих изделий громадное количество, и оно раскупается частью крестьянами Вятского и соседних уездов, частью скупщиками…» (см.: Кустарная промышленность Вятской губернии / сост. И. Казаченко. — СПб., 1884. — (Тр. ком. по исследованию кустар. пром-сти в России; вып. 11). – С. 3244— 3245).




152


Кустарная промышленность Вятской губернии: стат. очерк / сост. для Всерос. пром.-худож. выст. 1882 г. в Москве секр. Губ. стат. ком. Н. Спасским. С. 25.




153


См.: Русское народное искусство на Второй Всероссийской кустарной выставке в Петрограде в 1913 г. / [под ред. проф. А. В. Прахова]; Гл. упр. землеустройства и земледелия. – Петроград: [б. и.], 1914, С. 73.




154


Кучин Ф. Г. Сундучный промысел// Материалы по описанию промыслов Вятской губернии. Вып. II. – Вятка, 1890, С. 75—76; Каталог Вятского кустарного отдела на Казанской научно-промышленной выставке 1890 г.: краткий очерк кустар. пром-сти Вятской губернии. — Вятка, 1890. С. 14.




155


Кучин Ф. Г. Указ. соч., С. 74—75. В противоположность названным видам декорирования украшение сундуков и шкатулок печатными узорами по образцу невьянских в Вятской губернии по разным причинам не привилось (там же, С. 79).




156


Такие сундуки сегодня можно встретить среди товаров антикварных интернет – аукционов.




157


В. А. Барадулин особо выделял пасеговские сундуки (из Пасеговской волости), в которых кистевая роспись сочеталась с элементами, нанесенными при помощи штампиков (Барадулин В. А. Отхожий малярный промысел на Среднем Урале (вятские мастера рубежа XIX—XX веков) // Сообщ. ГРМ. – М., 1976. – Вып. 11. – С. 48).




158


Инв. № П 2489, размеры 44х85х53,5. Изготовлен в 1883 году в деревне Кышка Кочевского района.




159


Менчикова Н. Вятская сундучная роспись (по материалам экспедиций Кировского областного художественного музея имени В.М. и А. М. Васнецовых по районам Кировской области в 2000—2003 гг.) // Кировский художественный музей имени В.М. и А. М. Васнецовых: материалы и исследования (2000—2003) / Деп. культуры и искусства Киров. обл.; ред.: Двинянинова Л. С., Любимова И. А. – Киров, 2004, С. 102.




160


Там же, С. 100.




161


Л. Э. Калмыкова также отмечала существование в начале XX века незначительного производства сундуков и росписи в Старицком (Берновская и Ефимьяновская волости) и Тверском (Щербининская волость) уездах (см.: Калмыкова Л. Э. Народное искусство Тверской земли / [Сергиево-Посад. гос. ист.-худож. музей-заповедник, Твер. обл. гос. дом нар. творчества]. – Тверь, 1995, С. 84, 276, 278).




162


Краткий очерк кустарных промыслов Пензенской губернии, составленный для Всероссийской кустарно-промышленной выставки 1902 года в С.-Петербурге / Сел.-хоз. бюро Пензенск. губ. земства. – СПб.: Пензенское губ. земство, 1902, С. 32.




163


Сф. Кр. Особенности статистического исследования Курской губернии / Курская губ. Итоги статистического исследования. – Курск, 1887, С. XVII—XVIII. На это издание мне указала И. А. Колобкова, старший научный сотрудник ОНИ ГРМ. Выражаю ей глубокую благодарность.




164


Бломквист И. Э. Указ. соч., С. 429.




165


Щербина Ю. Г. Народное декоративно-прикладное искусство Кубани (II половина XIX – начало XXI вв.). Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Краснодар, 2007, С. 15.




166


Инв. № П 724. Хранится в ПГХГ.




167


Возможно, со временем будут обнаружены новые центры сундучного производства. Выявленными история промысла не ограничится.




168


См., например: Указатель Второй Всероссийской кустарной выставки. – СПб., 1913, С. 109, 162, 275, 388, 685, 687, 688.




169


Промыслы крестьянского населения Псковской губернии и положение их в 1895—97 гг. / Стат. отд-ние Псков. губ. земск. управы. – Псков, 1898, С. 23, VIII—IX (в статистических таблицах).




170


А. А. Гилодо считает, что, например, устюгские мастера могли покупать листы «мороженой» жести у уральских сундучников (из личной беседы).




171


Очерки нижегородской ярмарки/ [Соч.] В. П. Безобразова. [Вып.1, 2] – М.: Унив. тип. (Катков и К), 1865, С. 25.




172


Нижегородская ярмарка в 1843, 1844 и 1845 годах/ Соч. П. Мельникова. – Нижний Новгород: губ. тип., 1846, С. 90.




173


См.: Корепанов Н. С. Иконы и прочее в домах екатеринбуржцев в XVIII в. // Вестник музея «Невьянская икона» / Музей «Невьянская икона». – Екатеринбург, 2010. – Вып. 3. – С. 291—318.




174


Судя по описаниям, сундуки и ларцы мастеров Русского Севера имелись не только в домах жителей казенного завода, но и в хозяйствах Демидовых, например (речь идет о 1728 годе), два сундука «покрыты кожею и окованы железом, в которых нутряные замки и при тех де замках печати на воску под именем бывшего Григорья Демидова» (цит. по: Юркин И. Н. Демидовы: Столетие побед. ЖЗЛ. Вып. 1410. М., 2012, С. 157).




175


Это хранил, например, крепостной Нязе-Петровского завода Петр Михайлов в «cундуке большем, выкрашенном, дубовом с нутряным и висячим замками» (Вагина П. А. Из истории предпринимательства среди крепостных рабочих Урала II половины XVIII века// Вопросы истории Урала [сб. ст.] / Уральский гос. университет им. А. М. Горького. Вып. 6. – Свердловск [б.и.], 1965, С. 17—20).




176


ГАСО, ф.24, оп.1, д. 3319, лл. 6—8.




177


ГАСО, ф.24, оп.1, д.3315, лл.14—15.




178


Промыслы Екатеринбургского уезда Пермской губернии / собр. и обраб. под ред. П. Н. Зверева; стат. отд-ние Екатеринб. земской управы. — Екатеринбург, 1889, С. 1




179


См.: Силонова О. Н. Нижегородская торговля тагильчан// Третьи Худояровские чтения. Нижний Тагил, 15—17 ноября 2006 года. – Нижний Тагил, 2008, С. 215—228.




180


Максяшин А. С. Мастера. Искусство. Время// Уральская лаковая роспись по металлу из коллекции Нижнетагильского музея – заповедника «Горнозаводской Урал». Каталог. – Нижний Тагил: Медиа-Принт, 2006, С. 8.




181


Там же. С. 8.




182


Пермские губернские ведомости. – 1864. – №19, часть неофициальная. – С. 118 (в общей годовой подшивке).




183


В 1864 году было привезено «сундучных и других деревянных изделий» на 8270 рублей, продано на 5900 рублей (Пермские губернские ведомости. – 1864. – №41, часть неофициальная. – С. 280).




184


Газов Н. П. Кустарное дело в Уфимской губернии. Отчет делопроизводителя Уфимского губ. кустарного комитета Н. П. Газова, сост. по поручению г. Уфимского губернатора Н. М. Богдановича. – Уфа, 1900, С. 59, 63, 95, 113, 126, 129, 132. Делали не только сундуки, но и, например, коробьи из луба. В фототеке РЭМ хранится снимок, на котором запечатлен житель Уфимской губернии (по национальности – удмурт) среди домашней утвари, среди которой виден большой лубяной короб (1913 год, коллекция 205, фото №17).




185


Красноперов Е. И. Кустарная промышленность Пермской губернии на Сибирско-Уральской промышленной выставке в г. Екатеринбурге в 1887 году. – Вып. 3: Уезды Кунгурский, Осинский, Камышловский, Ирбитский, Шадринский, Соликамский и Чердынский. – Пермь, 1889, С. 41— 44.




186


См.: Х-в П. Промыслы Кунгурского уезда // Екатеринбургская неделя. – 1890. – №5. – С. 95. Крупным местом сбыта сундуков в конце XIX века был также Екатеринбург. На Щепной площади (ныне – территория жилого района «Центральный» Ленинского административного района) находились лавки с навесами, под которыми выставлялись «горки» сундуков (см.: Скробов С. Бабушкины сундуки. Что прятали екатеринбуржцы в «образцах переносной мебели»//Уральский рабочий. 25 декабря 2013 года (см.: http://газета-уральский-рабочий.рф/specialissues/?special=1191. Дата последнего обращения: 6 марта 2014 года)).




187


Очерк кустарных промыслов Кунгурского уезда, Пермской губернии/ Оценочно-стат. бюро Перм. губ. земства. – Пермь: электро-тип. губ. земства, 1915, С. 70—71, 80—81 (Волостная и уездная сводка главнейших данных о кустарных промыслах (без подразделения на группы)).




188


Благодарю за содействие краеведа М. В. Богданова (г. Соликамск).




189


Памятная книжка и адрес-календарь Пермской губернии, на 1892 год / под ред. чл.-секр. Д. Смышляева. — Пермь: изд. Перм. ГСК, 1891, С. 72—83, паг. 3-я. Все центры уральского сундучного промысла охватить в одном обзоре невозможно, названы только самые крупные. Среди других, менее известных, центров, в которых в конце XIX – начале XX века делали сундуки и шкатулки, можно назвать село Ирбитские вершины, находящееся в нынешнем Сухоложском районе Свердловской области. Здесь производились красивые сундуки «с музыкой».




190


См. подробнее: Пудов Г. А. О сундучном промысле села Петрокаменское (Средний Урал, II половина XIX – середина XX века) // Антиквариат. Предметы искусства и коллекционирования. – 2014. – №11. – С. 78—84.




191


Промыслы Екатеринбургского уезда Пермской губернии. С. 7.




192


Там же. С. 10.




193


Технология росписи металлических листов, прикрепляемых к сундукам, мало отличалась от росписи на подносах и других предметах быта. Поэтому она подробно не рассматривается. Истории уральской лаковой росписи посвящена обширная литература (см., 7ердловск, 1928 Ураларедметах бытастов не отличаласьнапример: Барадулин В. А. Уральский букет. Народная роспись горнозаводского Урала. – Свердловск: Средне-Уральское книжное издательство, 1987).




194


ГАСО, ф.24, оп.1, ед. хр. 1619.




195


Миллер Г. Ф. Описание о торгах сибирских. – СПб.: при Имп. Акад. наук, 1756, С. 20.




196


Мангилев П. И. К истории поморского согласия на Урале в XVIII – XX вв.// Очерки истории старообрядчества Урала и сопредельных территорий/ отв. ред. И. В. Починская. – Екатеринбург: изд-во УрГУ, 2000, С. 8,10.




197


Попов Н. С. Хозяйственное описание Пермской губернии. Часть I. – Пермь: тип. губ. правления, 1804, С. 285.




198


Там же. С. 285.



Если текст книги отсутствует, перейдите по ссылке

Возможные причины отсутствия книги:
1. Книга снята с продаж по просьбе правообладателя
2. Книга ещё не поступила в продажу и пока недоступна для чтения